Питер Гамильтон - По ту сторону снов

Снова прозвучал свисток поезда, на этот раз громче.

Затем на фоне всей враждебности появилось несколько проблесков самодовольства. Она увидела презрительные и надменные улыбки на лицах вокруг. Люди смотрели куда-то ей за спину. Тишина распространилась так быстро, что Бетаньеве показалось, будто она лишилась слуха.

«Пожалуйста, не двигайтесь, мои любимые». Телепатический голос был таким добрым, таким искренним; он проникал прямо в центр ее разума, как будто у нее вообще не имелось панциря. Он привел ее в такой трепет, что Бетаньева, не задумываясь, сделала то, о чем ее просили.

Кулен прошел между ней и Хавьером. При виде него ее сердце забилось быстрее; облегчение от того, что с ним все в порядке, было колоссальным. Она приветственно улыбнулась.

Он улыбнулся в ответ, и Бетаньеве захотелось обнять его от счастья. Но он попросил ее не двигаться, поэтому она осталась на месте.

– Не беспокойтесь обо мне, – сказал Кулен, когда поезд уже подходил к станции. – Все будет хорошо, я обещаю. Мне нужно уехать на неделю или около того, а потом я вернусь, и это будет совершенно новая жизнь для всех на Бьенвенидо. Вот увидите.

Бетаньева вздохнула от восторга. С ним все хорошо, и с миром тоже будет все хорошо.

Паровоз уже двигался мимо них. Ходили поршни, из клапанов вылетали горизонтальные струи пара и развеивались над платформой, из трубы шел густой дым. Паровоз тянул пять вагонов.

– Я обращаюсь ко всем, – сказал Кулен и поднял обе руки, призывая к вниманию. Поезд прибыл. Давайте занимать места. Не нужно неприятностей. Эти добрые люди никому не причинят вреда.

Бетаньева видела, как лицо стоящего рядом с ней Хавьера застыло маской подавленной страсти.

Толпа устремилась в вагоны. Бетаньева не возражала. С Куленом все в порядке; все остальное не важно. И она знала, что прямо сейчас сильно помогает ему – для этого достаточно было оставаться на месте.

Кулен чуть кривовато улыбнулся Хавьеру.

– Скоро увидимся, – пообещал он и нежно поцеловал Хавьера. Повернулся и направился к поезду.

Карабин взревел оглушительно и внезапно. Это нарушило транс Бетаньевы, и она с криком бросилась на землю, зажимая уши руками. Прямо перед ней, на расстоянии меньше четырех метров, ягодицы и нижняя часть туловища Кулена превратились в массу разорванной плоти и струящейся крови. Выстрелы прошили его насквозь, брюшная полость взорвалась, сквозь порванную рубашку хлестнула кровь. Тело рухнуло на платформу, развернувшись так, что голова была обращена вверх. Глаза умирающего спокойно глянули в сумеречное небо, а затем закрылись.

Бетаньева словно оглохла. Ее поле зрения превратилось в длинный серый туннель, в конце которого лежал труп Кулена. Больше в мире ничего не было.

Затем в ее сознание пробились звуки. Крики, так много криков, и такие громкие, что она больше не могла от них отстраняться. Одним из вопящих голосов был ее собственный. Кулен мертв, ее давняя любовь, ее спаситель. Мертв. Убит… кем?

Бетаньева рывком обернулась. Перед дверью кассы стоял Слваста, за его спиной вплотную сгрудились Товакар, Янрис и Андрисия, еще дальше – другие вооруженные товарищи. Слваста вынул магазин из карабина, ствол которого все еще курился дымком, и подхватил текином сменный магазин.

– Что ты наделал? – завыла Бетаньева.

Хавьер пронесся мимо нее с безумным ревом, лицо искажено яростью, руки вытянуты к Слвасте. Андрисия шагнула вперед и поймала Хавьера за запястье. Гибким волнообразным движением она переместила свой вес, развернулась, оттолкнулась текином, ушла вбок – и огромное тело Хавьера каким-то образом взлетело в воздух. Совершив кувырок, он рухнул на землю с грохотом. Товакар тотчас оказался рядом и приставил ему пистолет к виску.

– Не шевелись! – предупредил он.

Слваста подошел и встал рядом с Бетаньевой, глядя на нее сверху вниз. Выражение его лица было совершенно бесстрастным.

– Почему ты не двигалась? Почему не остановила его? Вы следили за ним, вы хотели поговорить с ним так же сильно, как и я. Почему ты не спросила его ни о чем?

Бетаньева покачала головой.

– Я не смогла. Он… он велел мне не двигаться, и я послушалась. – Она вытерла слезы со щек. – Я знала: я должна, – но мне просто не хотелось. Что он со мной сделал? – заскулила она в панике. – Кто он такой?

– Я не знаю. – Слваста протянул ей руку.

После секундного колебания Бетаньева ухватилась за нее. Слваста помог ей подняться.

Она встала, слегка покачиваясь, затем рискнула взглянуть на труп. Так много крови, густой, ярко-алой, непристойно растекающейся по платформе.