Роберт Шекли - Хождение Джоэниса. Оптимальный вариант [сборник litres]

– Ясно, – кивнул мистер Герой. – Не фонтан, а?

– Да, это отнюдь не образец классической трагедии, – признал Мишкин. – Но что нам остается?

Мистер Герой уважительно хмыкнул.

– Такова ужасная правда. А действительно, что остается? Да, кстати, а это что за малый?

– Это робот, – сообщил Мишкин.

– А что он здесь делает?

– Я уж не помню, для чего он предназначался первоначально. Нужен он в основном затем, чтобы вам не приходилось разговаривать с самим собой.

Мистер Герой посмотрел на робота с опаской.

– Мою мать изнасиловал робот, – заметил он. – То есть это она так говорила. Робот сказал, что принял ее за холодильник. С тех пор я недолюбливаю роботов. Этот робот, он как – хороший?

Робот поднял глаза.

– Да, – холодно произнес он. – Я – хороший робот, особенно если людям хватает элементарной вежливости обращаться непосредственно ко мне, а не разговаривать обо мне так, словно меня тут нет, хотя, честно говоря, после событий последних дней я не удивлюсь, если меня действительно нет.

– Во зануда, а? – сказал мистер Герой.

– Если вам не нравится, что я говорю, вы всегда можете заткнуть себе уши, – посоветовал робот.

Мистер Герой закатил глаза и неожиданно хихикнул.

Человек с тысячей лиц превратился из дерева в Человека.

– Значит, так, – сказал он. – Прошу прощения, мистер Герой, но, похоже, вы не тот человек, который нам нужен.

– Ну и что дальше? – высокомерно поинтересовался мистер Герой. – Как я могу вам помочь, если вы сами не знаете, что творите?

– Возвращайтесь обратно в общую массу бессознательного, – распорядился Человек.

Мистер Герой принял надменный вид и исчез.

– Теперь мы снова вернулись к тому, с чего начали, – сказал Мишкин.

– Это моя реплика! – возмутился робот.

– Заткнитесь! – рявкнул Человек с тысячей лиц. – Я думаю.

Он сел на камень – высокий, мрачный, светловолосый человек с усами и чертовски привлекательной внешностью. Его длинные сильные пальцы пульсировали, когда он барабанил ими по колену, его тлеющие глаза заволокла тень. Он был поразительно красив. Но он не был счастлив. Да, не был. Возможно, он никогда не станет счастливым. Доктор Лившиц как-то раз сказал ему: «Счастье – это просто вещь по имени Джо». А Человека звали не Джо. Так что он не был счастлив, несмотря на все свое старание и всю свою искусность.

Лодка легко скользила по заливчику. Правивший лодкой пожилой даяк умело пришвартовал хрупкое суденышко к бамбуковой пристани, соединявшей селение Омандрик с внешним миром.

Белый мужчина – американец, – одетый в ботинки с высокими голенищами, брюки для верховой езды, белую рубашку, на которой проступали пятна пота, и помятую шляпу, относительно невозмутимо наблюдал за причаливающей лодкой с тенистой веранды своего дома. Американец неторопливо поднялся и проверил патронник своего револьвера «кросс-энд-блэквелл» 38-го калибра, который он обычно носил в замшевой кобуре под мышкой. Потом, не обращая внимания на душную тропическую жару, он неуклюжей походкой спустился к пирсу.

Первым с древнего пароходика сошел высокий араб в просторном белом одеянии и желто-белом головном уборе из Хадрамаута. За ним последовал неимоверно толстый мужчина неопределенного возраста, одетый в красную феску, мятый костюм из белого шелка и сандалии. На первый взгляд толстяка можно было принять за турка, но проницательный наблюдатель, способный обратить внимание на слегка раскосые зеленые глаза, теряющиеся в складках жира, предположил бы, что видит перед собой венгра из карпатских степей. Третьим был невысокий тощий англичанин, парень лет двадцати. Его чрезмерно быстрые жесты и дрожащие руки выдавали в нем употребляющего амфетамин человека, под джинсовой курткой которого вполне может обнаружиться тускло-серая рубчатая поверхность ручной гранаты. Последней шла девушка, одетая в изящное цветастое платье. Темные волосы струились по ее плечам, на прекрасном лице не отражалось никаких чувств.

Вновь прибывшие кивнули стоявшему на причале американцу, но не перекинулись ни единым словом до тех пор, пока не добрались до веранды, оставив пилота вертолета привязывать свое судно при помощи нескольких доброжелательно настроенных местных жителей.

Они расселись по бамбуковым креслам. Слуга в белом костюме обнес гостей стаканами с ледяным джином. Толстяк приподнял свой стакан приветственным жестом и сказал: