Майкл Коуни - Р26/5/ПСИ и я [сборник]

Скотт молча проглотил покровительственный тон Бэнкрофта, ради того чтобы получить больше информации.

— Гастроподы — земноводные семейства улиток, — продолжал Бэнкрофт. — Достигнув зрелости, мигрируют в глубь континента. Это очень удобно для карамбиан, которые приспособили их для перевозки грузов. И ходят слухи, что именно гастроподы являются источником шуума. Однажды Мор проговорился, что мехом выстлана внутренняя поверхность их раковин. Хочешь верь, хочешь нет. Лично я считаю это сознательной дезинформацией.

Существо подошло ближе, и Скотт разглядел, что оно и вправду напоминает огромную серую улитку пятиметровой длины — она передвигалась при помощи энергичных волнообразных движений. Вокруг гигантской раковины была повязана толстая веревка, конец которой спускался к четырехколесной повозке, груженной зелеными побегами и грибами белого цвета. Посреди этой груды, покачиваясь в такт колыхающейся повозке, стоял карамбианин и, судя по всему, дремал.

Из закругленного передка гастропода торчала антенна, заканчивающаяся сферическим глазом. Словно стрела, она была нацелена в небо. Животное ползло по тропе, ориентируясь частью по памяти, частью на ощупь.

Пока Скотт размышлял, стоит ли сойти с тропы, чтобы оставить громыхающей повозке как можно больше места, антенна гастропода резко наклонилась вперед и завибрировала. Обнаружив впереди помеху, гастропод явно испугался. Шарахнувшись в сторону, он сполз с тропы, пропахал мягкую почву и зарылся в нее, подняв облако пыли. Несколько мгновений повозка по инерции катилась навстречу Бэнкрофту и Скотту, пока натянувшаяся веревка не дернула ее вбок. Повозка свернула, и передние колеса въехали на резко повышающийся край тропы. Карамбианин вывалился из своего гнезда и грохнулся на тропу, да так, что вздрогнула земля. Теперь он лежал ничком, звеня от ужаса и слабо шевеля щупальцем.

— Нужно поднять его как можно скорее! — взволнованно крикнул Бэнкрофт.

Они бросились к беспомощной фигуре. Брюшной насос карамбианина судорожно трепетал — его работе мешала утоптанная почва тропы. Карамбианин дышал неглубоко и прерывисто.

— Постарайся держать тело ровно, друг! — приказал Бэнкрофт.

Карамбианину хватило сознания понять и выполнить приказ. Бэнкрофт и Скотт просунули руки под верхнюю часть туловища. Вес был немаленький, но на счет «раз-два» они сумели приподнять верхнюю часть монопода, пронести ее, двигаясь по кругу, к повозке и, приподняв, забросить на край. Монопод некоторое время не двигался, оставаясь под углом сорок пять градусов. Его насос жадно закачивал воздух и восстанавливал кровообращение.

— Готов? — наконец спросил Бэнкрофт, заботливо всматриваясь в глаз существа.

Получив слабое подтверждение, Бэнкрофт забрался под монопода, уперся спиной в толстое жесткое тело и с кряхтением отжал его в вертикальное положение. Поначалу карамбианин раскачивался из стороны в сторону, так что Скотт чуть не бросился ему на помощь. Но потом стойка монопода стала более уверенной, и работа насоса стабилизировалась.

— Благодарю тебя, друг Бэнкрофт. И тебя, друг Скотт. Большое спасибо вам обоим.

— Не за что, — пробормотал Скотт. — В самом деле это моя вина: вовремя не освободил дорогу. — Против воли он почувствовал вдруг симпатию к моноподу, такому сильному в обычных условиях и такому беспомощному в ситуации, которую человек разрешил бы в одно мгновение. Скотт стряхнул с бока карамбианина прилипшую пыль и кусочки земли.

Бэнкрофт посмотрел на Скотта с удивлением.

— Думаю, теперь с ним все будет хорошо, — сказал он, когда они продолжили путь по тропе. — Они не такие уж и пугающие, когда узнаешь их поближе, верно? — Он улыбнулся самому себе, отряхивая куртку от пыли. Сзади донеслась серия глухих ударов — оживший карамбианин тяжело попрыгал к задней части повозки, вскочил на нее и занял прежнее положение среди груза.

— Теперь понимаешь, почему они так осторожничают с курмом? — спросил Бэнкрофт. — Способность сохранять равновесие — для них вопрос жизни и смерти. Как только они падают, насос практически перестает функционировать. Поток крови замедляется и дыхание затрудняется так, что они не могут даже позвать на помощь.

— Странно, что такая уязвимая форма жизни смогла сохраниться, — заметил Скотт.

— Нет конкуренции, вот и выжили. Другие способные передвигаться существа из тех, что я здесь видел, — гастроподы и моноптеры, вряд ли могли стать эволюционными конкурентами. Первые уж больно неповоротливы, а вторые размером не вышли.