Виктор Колупаев - Избранные произведения в одном томе

В лаборатории у Акимова осталось двадцать дзяпиков. Лаборатория располагалась под небольшим навесом, сооруженным по просьбе Акимова, и с вывеской: «Лаборатория возможного умножения 2 на 2».

Пять дзяпиков мысленно составляли заявки на комплектующие изделия и материалы. Мысленно, потому что составлять черновики на глиняных плитах и обжигать их было очень уж непроизводительно и утомительно. Из-за отсутствия предварительной тренировки в подобных делах дзяпики все время путались, забывали порядковые номера изделий и оживленно препирались, сваливая всю вину друг на друга. Акимов терпеливо разбирался в этих препирательствах и давал советы в указания.

— Никто не в состоянии запомнить такую массу информации, — сказал один из сотрудников лаборатории, потупив глаза и робко. перебирая пальцами ожерелье из зубов жвачных животных.

— Я в этом деле не виноват! — вспылил Акимов. — Надо было изобретать бумагу и карандаши, а вы занимались производством губной помады!

— Тоже надо, — скромно вставил второй дзяпик.

— И заявку надо, — парировал Акимов. И тут же начал учить дзяпиков технике устного счета. Остальные пятнадцать дзяпиков занимались проработкой технического задания и сбором и обработкой поступающей в лабораторию информации.

— В каком коде предполагается вводить в вычислительную машину информацию? — спросил их Акимов.

— В двояком! — бодро ответил упитанный дзяпик с чисто дзяпиковским врожденным отвращением к какой бы то ни было попытке думать, но с апломбом.

— Это как же? — спросил Акимов растерянно.

— И так, и этак, — радостно продолжал упитанный.

— А, может, и этак, и так?

— Никак нет! И так, и этак!

Акимов позеленел. Не так уж и страшно, если человек чего-нибудь не знает. Захочет — научится. Но когда он бесстыдно пытается сказать что-нибудь на авось…

— В двоичном, — донеслось откуда-то из-за спины Акимова.

Анатолий обернулся. Позади него стол худой дзяпик лет сорока, смущенно моргал большими чистыми глазами и протирал платочком очки.

— В двоичном, — повторил он негромко.

— Почему?

— Самый простой код для математически машины. Нужно всего два состояния пересчетной ячейки: нуль и единица.

— Правильно. А как это осуществить?

— Придется из механических деревянных деталей. Но только быстродействие будет очень невелико. Хотя, конечно, для умножения два на два вполне достаточно.

— Откуда тебе это известно?

— Я думал, — спокойно ответил дзяпик. В его глазах сквозила мысль, пытливая и страстная.

— Скажи, пожалуйста, твое имя.

— Меня зовут Несмышленышем.

— Здорово! А меня Глупышонком.

— Я знаю, что тебя зовут Анатолием.

— Откуда тебе это известно?

— Знания приходят разными путями…

— Знать бы эти пути.

Остальные дзяпики, недоуменно пожав плечами, начали расходиться. Акимов их не задерживал.

— Язык не поворачивается называть тебя Несмышленышем.

— Тогда зови меня Юрием.

— Отлично. Договорились. — И после некоторого молчания: — Так, значит, ты думал…

— Да. Я думал над этим в свободное от работы время. Я занимаюсь проблемой единого поля, ну, а иногда для гимнастики ума размышляю и о чем-нибудь другом.

— Здесь? В каменном… практически каменном веке? Что же тебя заставляет?

Дзяпик Юрий посмотрел на Акимова печальным взглядом.

— Понимаешь, Анатолий, я не могу отказать себе в удовольствии мыслить. Неужели это трудно понять?

Акимов понимающе и одобрительно кивнул.

— Я не могу отказать себе в удовольствии мыслить. Все хорошее и плохое, интересное и отвратительное, неизвестное и общепринятое, все, что меня окружает, я должен осмыслить и привести в систему. Стройную систему… Но я так мало знаю. Когда мне было четырнадцать лет, я был уверен, что успею все разработать года через два. В двадцать лет я отодвинул этот срок лет на пять — семь. А сейчас я уже не уверен, что смогу закончить теорию единого поля. Когда я это понял, то долгое время почти сходил с ума. Мне было плохо, очень плохо. Сейчас я здоров, но мне грустно. Я хоть на одну секунду хотел бы заглянуть в будущее. Что это будут за люди, которые сделают то, чего не смог сделать я… Потом я стал думать над теорией перемещений во Времени. Мне, кажется, удалось разработать ее. И года через два я смог бы приступить к практическому осуществлению своей мечты.

— Прости, Юрий. Мне кажется, вам еще рано, — тихо заметил Анатолий.

— Я говорю только о себе. Просто посмотреть. Я вернусь, вернусь назад.