Фредерик Уоллес - Необычный полёт

— Хотел бы я, чтобы люди не проявляли столько энергии, — пожаловался он. Потом присмотрелся внимательнее, и всю сонливость как рукой сняло. — Вижу, вы его сразу нашли.

Луис и сам про это знал, потому что существовало отличие от помещения, в котором жила Луиза, пусть и не очень заметное, но ощутимое, во всяком случае, для него. Советник наверняка обладал феноменальной памятью, раз отличил его Приют от сотен других, почти таких же.

Боргенезе заметил выражение его лица и улыбнулся.

— У меня нет фотографической памяти, если вы об этом подумали. Просто на приемнике, через который вы со мной связались, есть номер, и он высвечивается на моем экране. Вам этого не видно.

Луис подумал, что полиция должна располагать чем-то похожим.

— Почему вы мне сразу не сказали, до того, как я ушел?

— Мы решили, что вы наверняка найдете это место самостоятельно. Обычно регрессированные с этим справляются. Лучше самому сделать это. Наша цель — заставить вас восстановить свою личность. Если бы мы знали, кто вы, то могли бы разработать программу, которая позволит вам быстрей достичь цели. Но пока, если мы начнем чрезмерно помогать вам, вы станете марионеткой того человека, который дает вам советы.

Луис кивнул. Оставить человека с его взрослым телом и разумом один на один с проблемами, тревожащими его, и пусть придет ко взрослым решениям. Может, так и лучше.

Но он связался с советником не для этого.

— Здесь, в Приютах, еще кое-кто живет, — сообщил Луис. — Вы ее нашли на три недели раньше, чем меня.

— Значит, вы с ней уже встретились? Прекрасно! Мы на это рассчитывали. — Боргенезе ухмыльнулся. — Дайте-ка я попробую описать ее. На вид около двадцати трех лет; это значит, первоначально ей было от двадцати шести до тридцати восьми, и ростом, возможно, пониже. Красивое тело, как вы, наверное, заметили, и потрясающее лицо. В настоящий момент она сексуально озабочена, но страшного ничего нет — с вами то же самое.

Взглянув на лицо Луиса, советник поспешил добавить:

— Вам не стоит беспокоиться. Проведите параллель с вашим собственным опытом. В отделении ретротерапии вокруг вас вилась целая стая хорошеньких медсестер, но я сомневаюсь, что вы обратили на них внимание, как на женщин. Для человека в вашем положении это нормально, и для нее тоже.

— Работает это так: вы оба не уверены в себе и не можете реагировать на тех, кто контролирует свои эмоции. Когда вы встречаете друг друга, то чувствуете, что здесь никакие ограничения не нужны, и вы можете свободно проявить свои истинные чувства.

Боргенезе широко улыбнулся.

— В настоящий момент вы двое — единственные, кто подвергся регрессии сравнительно недавно. У вас не будет конкурентов месяцев шесть или около того, пока вы не начнете чувствовать себя комфортно в новой жизни. А потом разберетесь, насколько вы действительно нравитесь друг другу. Само собой, завтра или уже сегодня мы можем обнаружить в Приютах еще кого-то. Если это будет мужчина, то вам придется проявить бдительность; если женщина — то у вас образуется избыток подружек. Как бы там ни было, я думаю, что вам повезло.

Да, ему повезло — если дела обстояли именно так. Еще вчера он отверг бы подобную перспективу, но сегодня уже готовился ее принять, если она возникнет.

— Кажется, вы не понимаете, — сказал он. — Она выбрала такое же имя, как у меня.

Улыбка быстро исчезла с лица Боргенезе, и он нахмурился. Долго сидел, мрачно уставившись с экрана.

— Напрасно вы сказали мне про это перед завтраком, — наконец проворчал он. — Вы уверены? Когда она уходила, то имени себе еще не выбрала.

— Уверен, — ответил Луис и детально рассказал о минувшей ночи.

Не говоря ни слова, советник сидел по ту сторону экрана.

Луис ждал, пока терпение не кончилось.

— Теперь вы можете отследить нас, — сказал он. — Одного человека найти трудно, но двоих с почти одинаковыми именами наверняка можно, даже среди шестнадцати миллиардов. Где-то пропали два человека. Вы сумеете с этим разобраться.

Лицо советника не изменилось.

— Понимаете, если бы вас убили, то мы смогли бы найти того, кто сделал это. Не стану рассказывать, как, но будьте уверены, ему не удалось бы спрятаться. За последнюю сотню лет не случилось ни одного нераскрытого убийства.

Он закашлялся и отвернулся от экрана. Когда советник снова посмотрел на Луиса, лицо его уже стало спокойным.

— Я не обязан объяснять вам так много. Нарушаю правила только потому, что ваш случай и случай с этой девушкой не похожи ни на один, известный мне ранее. — Он осторожно подбирал слова. — Слушайте. Я скажу один раз и повторять не буду. Если вы попробуете уличить меня, то я стану все отрицать, а полицейское управление — все до последнего человека — подтвердит мои слова.