Роберт Янг - Последний Иггдрасиль - Фантастические произведения

Он поет поистине божественным, самым проникновенным ирландским тенором на свете.

Мы внимаем как зачарованные. На последней ноте Большой Тони восклицает:

— Святая макрель!

— Боюсь, мое соло оставляет желать лучшего, — извиняющимся тоном бормочет Майк. — Видите ли, мы с братьями всегда пели хором. Габри играет на трубе, а я, Раф и остальные поем. Правда, нам не доводилось выступать на публике, а посему…

— Братья поют прям как ты? — недоверчиво спрашивает Тони.

— Ну не совсем. Раф стоит на верхних подмостках, возвышаясь на целую голову. Он…

— Братья тоже ищут работу? — снова перебивает Большой Тони.

— О, еще как! Понимаете…

— Передай, они приняты, — сообщает Большой Тони. — Начинать завтра вечером. — Он обращается ко мне: — Сечешь, Пит?

Пока нет, но потихоньку начинаю.

— Потихоньку, — рапортую я.

Большой Тони сует гроздь винограда в рот и принимается чистить апельсин. Глаза сияют, но жировые складки притупляют блеск.

— «Злачные пажити». Завтра. Канун Рождества. Тут-то мы их и подрядим с рождественскими гимнами. Самое то. Сечешь, Пит? Сечешь?

Теперь да.

— Сделаем специальные подмостки, — оживляюсь я. — Сцену! Прямо у рождественской ели. Ребята станут гвоздем программы.

— Ха! Бери выше. Покажем их по ящику. Эфирное время куплю. Плевать на деньги. Пусть весь мир видит, каково это — бывать на «Седьмом небе». Пусть знают — у нас здесь настоящий класс. А после Рождества Майк с братьями будут гастролировать по клубам с современным репертуаром… Пит, какую ель заказал?

— Шестиметровую.

— Надо больше. Чем больше, тем лучше. В зале запросто поместится десятиметровая.

— Хорошо. В обед ангелы все украсят, а я подберу Майку и ребятам костюмы с крыльями.

— Крылья золотые и побольше. Чем больше, тем лучше, — кивает Тони. — И распорядись, пусть демонтируют купол, чтобы на потолке сияли звезды… Майк, а ты чего? Положим тебе тысячу в неделю — для начала.

— Я… у меня в горле запершило, — лепечет Майк.

— Ну и славно, — ликует Большой Тони. — Тогда по рукам. Пит, под твою ответственность.

Следующие сутки буквально сбиваюсь с ног. Сперва организую эфирное время. Понадобились затяжные переговоры с Землей и все мои дипломатические навыки, но в итоге крупнейший телеканал выделяет нам полчаса в прайм-тайм с половины десятого до десяти. Потом до пяти утра вкалываю, как проклятый, в клубе. Ложусь на рассвете, но выспаться не получается. В одиннадцать, когда не ходит ни один шаттл, в спальню вламываются семеро братьев и будят меня. Братья — точная копия Майка. Та же печаль в глазах и привычка озираться по сторонам каждые две минуты. Веду их репетировать в кабинет Большого Тони. Слушая божественные голоса и переливы неземной трубы, мы с Тони понимаем, что попали в десятку.

Снова связываюсь с Землей и прошу поменять шестиметровую ель на десятиметровую. После руковожу возведением подмостков для «Небесной семерки» — название ансамблю придумал Большой Тони, а я горячо поддержал.

Ель привозят с двухчасовым шаттлом. Нужно проследить, чтобы установили и нарядили как следует. Оформление «Злачных пажитей» тоже на мне. Еще надо передать портному, чтобы расставил костюм Санта-Клауса — с прошлого года Большому Тони он малость тесноват. Надо утешать Пинки Макфарлейн. Ангелок подслушала репетицию ансамбля и теперь грозится свести счеты с жизнью. Ей стыдно за гадости, которые она наговорила про Майка, ведь у него такой божественный голос!..

Надо вызвать монтажников разбирать обшивку в «Пажитях». Когда отключат панорамное поле, погасят солнце и снимут облака, останется простой стеклянный потолок. Затем нужно выбрать костюм из нескольких вариантов, предложенных кутюрье, и уговорить братьев на примерку, сломить их непонятное сопротивление.

Нужно проверить, исправно ли работает автоматическая кухня и баромат, хватает ли хлеба насущного. После спешу уладить ссору, возникшую между ангелами за право зажечь рождественские огни. К вашему сведению, временами управлять «Небом» — сущая морока.

Наконец все готово. Сцена возведена, ель украшена, гирлянды горят, ангелы угомонились, обшивку на потолке демонтировали, Большой Тони втиснулся в костюм Санты, «Небесная семерка» переоделась, баромат смазан, омела висит, «Жемчужные врата» отполированы до блеска, пароль «мир». Добро пожаловать!

В половине восьмого приезжают телевизионщики и профессиональный рекламщик, который объявит коронный номер. Наспех устанавливается аппаратура. Первые гости появляются в четверть девятого. Я, как полагается, встречаю их у «Жемчужных врат» в новом лазурном костюме, купленном специально по случаю, и адмиральской фуражке. Шаттлы прибывают один за другим, поток посетителей нарастает, народ устремляется в баромат, в «Злачные пажити», плещется в «Тихих водах» — многих так переполняет рождественский настрой, что они торопятся снять напряжение. К девяти вечера в клубе яблоку негде упасть.