Владимир Михайлов - Избранные произведения. Том 3

– …Господа, господа! В конце концов, вы спорите по пустякам! Не забудьте, что, когда наши предки вышли из Океана, сапожники и, так сказать, общественные дамы среди них точно были, но эрлов не было, так что самый первый герцог тоже произошел от кого–то, кто…

– А вы не вмешивайтесь, пожалуйста, маркиз! Кто бы уж говорил… Ответьте лучше: это ведь вы вчера подсунули нам кандидатуру Сира Эмахи для закрепления за ним рода баронов Гарских?

– Что же неприличного вы в этом усматриваете?

– Вчера после работы я стал прослеживать разветвления этого рода в ближайшем прошлом. И нашел – страшно сказать! – что по родовым связям его двадцатилетняя дочь приходится мне ни кем иным, как бабушкой с материнской стороны, в то время как…

– В то время, как на самом деле она вот уже три года ваша любовница. Ну и что? Конечно, есть определенная пикантность в том, чтобы в один прекрасный день проснуться любовником своей бабушки, но такова жизнь, герцог, такова жизнь…

– Но ведь это просто неприлично!

– Заведите другую любовницу.

– С какой стати? Я глубоко к ней привязан, да и вообще – перемены хороши в раннем возрасте…

– Тогда перестаньте вообще думать об этом. Кстати, подлинных аристократов подобные мелочи никогда не волновали…

– Подлинных?! Что вы хотите сказать, ваше сиятельство?

– Лишь то, что сказал, ваша светлость!

– В таком случае, я…

– Господа, господа! Так мы никогда не закончим! А ведь времени у нас остается весьма немного! И если в назначенный день мы не сможем представить Его Всемогуществу Властелину полной картины, то боюсь, что многие из нас, если не все, лишатся…

Несколько минут молчания, прерываемого лишь понемногу утихающим сопением.

– Да, господа. Надо как–то ускорить…

– Есть идея.

– У вас? Гм… И в чем же она заключается?

– Да, барон, у меня. Для того чтобы ускорить дело, я предлагаю раздать основную часть вакансий по департаментам и службам. Пусть они предлагают. А на нас останется лишь рассмотрение и утверждение.

– А что, господа, в этом что–то есть! И давайте знаете что? Пусть они представляют нам двойной комплект – чтобы была возможность маневра. Кстати, герцог, знаете, что я сделал бы на вашем месте? Проблема решается ведь очень легко: надо сделать так, чтобы ваша прелестница не была больше дочерью Сира Эмахи, вот и все. Тогда она выходит из зацепления с вашим родом. А ей мы подыщем небольшой персональный род… Вот и вся недолга.

– Э–э… Звучит, конечно, заманчиво. Но ведь… она же действительно родная дочь Сира Эмахи…

– Вы уверены? Гарантируете?

– Э–э… Ну, как вы понимаете, в таких делах…

– Вот именно, герцог. Да если даже и так – что с того? Сир Эмаха за баронский род откажется не то, что от дочери – от родной матери, от Великой Рыбы…

– Господа, мы опять теряем время. Хочу сказать вот что: сейчас, если я правильно понимаю, мы начнем вязать родословные в пучки для передачи департаментам…

– Нет, резерв, конечно, нужно оставить…

– Несомненно, но я о другом: чтобы с самого начала не возникло претензий, прошу каждого из вас проследить за тем, чтобы титулы были разбросаны как можно равномернее. Скажем, герцогов – по десятку…

– Много.

– Хорошо, по восемь… ну, по семь. И в таком духе. Ведь потом нам же придется разбираться…

– Простите, маркиз, но… нет, в общем виде это, разумеется, правильно, однако – откровенно говоря, мне трудно представить, что мы даем Легиону морского дна столько же титулов, сколько и…

– Ну что вы, разумеется, нет. Я говорил лишь о принципе. О правиле, из которого, естественно, существуют исключения. Легион, потом Большой военный дом, далее, конечно же, Жилище Власти…

– Туда нужно дать два пучка: команде Бриллианта Власти и отдельно – команде Жемчужины. Есть такая тонкость…

– Вы совершенно правы, тут существует тонкость. И в заключение хочу еще раз обратить ваше внимание, господа: время, время подхлестывает нас. А кандидатов, в которых мы, так сказать, заинтересованы лично, мы спокойно разбросаем по резерву. За дело!

Нет, там, где работали генералы, порядка было, конечно, больше. На порядок больше – сказали бы мы, если бы не боялись скаламбурить, что ныне почитается неприличным. Ну что же, это не предел: есть народы, у которых даже есть (ну, что ты скажешь – опять!) на глазах у других считается верхом невоспитанности. Так что мы, как издавна повелось, можем утешаться тем, что все же не самые… Не самые первые, разумеется. Вы же поняли, не так ли?