Анри Бертьен: Вождь (Вересковая пустошь)

— Так вот, значит, в чём состоят принципы управления толпой…", — Мелькнула в его мозгу озорная мысль. "Берегись, сын мой… В жизни далеко не всё так просто, как может показаться на первый взгляд…", — Вдруг послышалось ему. Кто это сказал? Юноша оглянулся. Вокруг никого не было. Он нерешительно взглянул на шамана — тот, казалось, уже изживал всё своё тело в агонизирующем экстазе, но глаза… его глаза были единственным, что оставалось неподвижным в этом диком вихре. Даже лицо — даже каждая отдельная мышца его лица, казалось, была частью единого великого оркестра, безупречно исполнявшего сложнейшую мелодию под названием "танец шамана". Глаза же, почти не отрываясь, смотрели на юношу. И прочёл в этих глазах тогда юный А Джонг как услышанное только что предупреждение, так и немой вопрос: "Ну, так как?". — И юноша, едва заметно кивнув, приспустил веки. Улыбка удовлетворения на миг осветила лицо шамана, которое, казалось, лишь на это мгновение прекратило пляску, внеся в стройный хор движений его мышц всего только одну фальшивую ноту…

Танец тут же преобразился. Он стал более бурным, даже, казалось, агонизирующим. Воины терпеливо ждали, не смея ни прервать его, ни поднять глаза. И лишь А Джонг, стоя дальше всех, совершенно бесцеремонно, восхищёнными глазами глядел на старика. "Ай да Йок… — думал он. — Ай, да плут… Но какова голова… Я даже готов поверить, что сегодня боги предложат нам единственно возможный из всех выход…", — И шаман не заставил себя долго ждать. Танец прекратился. Старик встал, расправив плечи, не утруждая себя даже лежанием на земле и выпрашиванием интереса публики, начал медленно говорить:

— Боги сказали мне… что на долю нашего народа… выпало самое тяжкое испытание, которое только может выдержать столь немногочисленное племя. — С мрачной торжественностью, просто, без обычных ужимок и недомолвок, произнёс он. — Они сказали, — шумно, чтобы слышали все, вздохнул Йок, — что речь сейчас идёт о жизни или смерти нашего племени. Если мы покажем свой ум, силу, выносливость, верность друг другу, вождю и воле богов, если не испугаемся долгого и тяжкого труда, если подчинимся воле разума, но не сердца — они спасут нас, и благоденствие станет нашим уделом на много лет вперёд. Если же нет… — старик обречённым взглядом обвёл окруживших его воинов, — тогда наше племя будет сметено с лица Земли и… память о нём навечно канет в Лету.

Воины молчали. В том, что такой исход событий почти предрешён, многие были практически уверены. Гибель вождя, последующее пленение и позорная казнь единственного наследника дезорганизовали их, почти полностью уничтожив боевой дух. Но слова шамана, говорящие о том же самом — о том, о чём думал каждый их них… неожиданно пробудили злобу в сердце многих. А Джонг с удивлением заметил, как блеснули мрачной решимостью глаза его наставника И Конга, невидимого и неуловимого разведчика Лу Гиуфа, немого силача Бу… "Да… С таким народом ещё можно спеть "последнюю песню"… А может, даже и вырваться из этой западни…", — Невольно залюбовавшись воинами, подумал он.

— Но… кто поведёт нас? — С вызовом спросил И Ко. И показалось А Джонгу, что в этом вызове прозвучала претензия на роль вождя. Волнение прокатилось по кругу воинов: видимо, многие восприняли вопрос И Ко именно так. Шаман поднял руку — гомон утих.

— Я… Известил вам то, что нас ждёт. Я не могу пересказать вам всё, что мне сказали сейчас боги… Это будет долго, слишком долго… И… — Шаман вздохнул, — в этом нет никакого смысла. — Воины зашевелились. — Вы помните, — поднял голову шаман, — как боги предупредили нас о засаде в лугах… Тогда многие не хотели карабкаться по каменистому склону… Но наш мудрый вождь — да освятят боги его память в наших сердцах — скрепя сердце, покорился воле богов. Наши воины пришли тогда, откуда их не ждали, и смогли показать свою отвагу… — Йок немного помолчал, давая собравшимся время припомнить упомянутые события. Все тогда были против "воли Богов" — даже "старый мудрый вождь"… Да хранят боги его память… Но старый Йок понимал, что всякий раз, когда есть только один очень удобный путь и много очень неудобных — по удобному пути идти нельзя: тебя там ждут. Это было настолько очевидно, что шаман даже шепнул тогда вождю: "Я туда не пойду, даже если туда пойдёт всё племя. Разница между нами заключается в том, что ты можешь предполагать, а я — знаю". — Это был блеф. Йок не знал, есть там западня или нет. Но он знал, что их ждут. Это знали и понимали все. Просто все почему-то надеялись, что их ждут не там — уж слишком удобным был путь, слишком не хотелось всем карабкаться в горы… И, только когда сверху воины увидели залегших в траве лучников — авторитет шамана возрос неимоверно. Дальше всё было просто — слишком просто: воины увидели врага. Дальше шаман уже был не нужен. Затаившийся охотник и дичь поменялись местами. Вождь вернулся с победой.

Читать дальше