Владимир Обручев - Сочинения в трех томах. Том второй

Кузьмин шел впереди, пробираясь по опушке. Не доходя шагов двадцати до русла речки, он остановился возле небольшой ямы, заросшей травой, рядом с которой виднелся почерневший и немного покосившийся старый заявочный столб.

— Вот здесь,— сказал он шепотом своим спутникам.

Десятник опустил свою ношу на землю, взял у Михаила Петровича кайлу и стал копать яму в двух шагах от старой; Кузьмин помогал ему, отбрасывая заступом разрыхленную почву.

Быстро выкопав узкую яму в три четверти аршина глубины, приискатели вставили в нее новый столб, обращенный затесанной стороной с надписью в сторону поляны, засыпали оставшееся пространство, утоптали землю, а затем перед столбом, немного отступя, вырыли более широкую, но неглубокую ямку.

— Дело в шляпе,— произнес Пузиков, утирая пот после усиленной работы.

— На чаек с вашей милости! — пошутил десятник. — С новым отводом вас, копать — не перекопать, мыть — не перемыть!

Михаил Петрович взглянул на часы, — было только без четверти двенадцать.

— Поторопились,— заметил он.— Но сойдет, конкурентов пока не слышно.

Только что он произнес эти слова, как на противоположной стороне поляны послышался ясный скрип колес по гальке.

— Кто-то едет,— шепнул Кузьмин, — черт его несет не вовремя!

Химик быстро перевел свои часы на двадцать пять минут вперед и велел маркшейдеру сделать то же. У десятника часов не было. Заговорщики отошли на несколько шагов в сторону и притаились за ближайшей березкой.

Через пять минут, ныряя между отвалами и задевая за кочки и камни, к тому же месту подъехала телега, запряженная одной лошадью; на ней сидело два человека. Они остановились шагах в десяти от столбов, один из них соскочил и подошел к старому столбу.

— Потрафили, паря! — послышался хриплый голос.

— Тащи столб и лопату.

В это время его взгляд упал на стоявший рядом новенький столб, блестевший при лунном свете словно полированный.

— Тьфу ты!.. — скверно выругался приезжий. — Упредили нас с тобой какие-то сукины дети, язвило бы их душу!

— Однако мы не опоздали, дядя, — послышался молодой голос второго.— Полночи еще нет. Без пяти минут, — прибавил он, посмотрев на часы.

— Ну, значит, незаконно поставили, сволочи! Тащи столб, мы ихний выдернем и увезем, а свой поставим на его место.

Он подошел к новому столбу и старался разглядеть надпись, но последняя была в тени.

— Все равно, чей бы ни был, к черту его!

Взявшись обеими руками за новый столб, он начал его расшатывать, но в это время из-за куста выскочили спрятавшиеся служащие «Убогого» рудника.

— Столбы вырывать! — кричал Михаил Петрович. — Это что за фокусы, под суд не хотите ли?

— Вас под суд, черти! — огрызнулся приезжий, опуская руки. — Потому вы свой столб незаконно поставили раньше времени. Сейчас еще полночи нет, а он уже стоит, нате вам, готовенький, и приямок вырыт!

— Неправда! — горячился химик. — Мы начали ставить его ровно в полночь. А если у вас не часы, а старые калоши, то мы тут ни при чем.

— Калоши! — обиделся молодой, также подошедший к спорщикам. — За них тридцать целковых в Чите плачено. А неделю тому назад я их в Мангуте на телеграфе проверял.

— Неделю, говоришь! За это время они и отстали на полчаса, калоши эти самые. Я свои сегодня на телеграфе поставил, нарочно туда ездил для точности,— вмешался Кузьмин.

— Вот смотрите, — кричал Михаил Петрович, вынимая часы. — Видите, уже четверть первого, и у Григория Ефимовича столько же.

— Часы не трудно и переставить, — догадался первый незнакомец. — Мы заявим исправнику и окружному.

— А мы заявим, что вы хотели наш столбик самовольно выдернуть! Мы за березкой стояли, когда вы подъехали, и все слышали.

— И заявим, что вы приехали вдвоем, а не втроем, как полагается по закону, — прибавил Кузьмин. — Кроме доверенного, должны быть два понятых. Не знаете, что ли!

— Тьфу, будьте вы прокляты! — проворчал приезжий в замешательстве.

— А вы не ругайтесь, а отправляйтесь лучше, откуда приехали, пока целы! — вскипел Михаил Петрович.

— Кто будет цел, мы увидим! Берись, паря, за одного, а я с двоими справлюсь...

— Берегитесь, у нас револьверы, предупреждаю! — крикнул химик, отступая назад.

— Ну их к черту, дядя! — вмешался молодой. — Прозевали уж, делать нечего. Айда домой, спать охота.

С этими словами он направился к телеге. Старик, ворча, пошел за ним.

— Скатертью дорога! — закричали оставшиеся у столба.

Телега запрыгала опять по камням и кочкам. Выждав, пока стук ее колес не затих в отдалении, служащие «Убогого» рудника вернулись к своей телеге и поехали рысью к месту маевки.