Константин Буланов - Война этажерок

В течение последующих пяти дней У-3, как по расписанию, трижды в день наведывалась в Перемышль, сравнивая с землей все новые склады, конюшни и казармы. Всего за неделю защитники крепости потеряла свыше четырех тысяч убитыми и ранеными, а тех, кому повезло уцелеть, приходилось распихивать по фортам и казематам из ставших смертельно опасными для проживания казарм. Все попытки сбить русские аэропланы из винтовок и пулеметов, путем ведения залповой стрельбы, так ни к чему и не привели, поскольку русские бомбили цели по всей территории укрепрайона, и подгадать их появление в том или ином месте, пока не представлялось возможным. Да и многие солдаты предпочитали залезть поглубже под землю, нежели вести огонь из винтовки, когда с неба начинали сыпаться бомбы. Но первые отряды раннего предупреждения уже начали формировать, используя имеющиеся линии полевых телефонов.

В целях противодействия налетам попытались применить аэростаты воздухоплавательной роты, но они не смогли подняться на высоту, с которой действовали большие русские аэропланы, а вскоре и вовсе оказались уничтожены прямо на земле во время налета двух дюжин легких бомбардировщиков. Потому вскоре из крепости было отослано сообщение с просьбой вернуть авиационные роты, действовавшие с аэродрома в Журавице ранее. К тому моменту из дюжины аэропланов 11-й и 14-й рот в строю оставалось лишь десять машин, но все они относились уже к новейшему типу Альбатрос В1 и весьма неплохо показали себя с начала боевых действий, хоть ряд машин и были сбиты в боях с русскими аэропланами вооруженными пулеметами. Поскольку ангары, запасы топлива и масла оставались в крепости еще со времен осенних боев, требовалось лишь перегнать сами аэропланы, что для набравших немалый опыт длительных разведывательных вылетов пилотов этих рот было вполне по силам.

Всевозможные согласования затянулись еще на неделю, в течение которой русские беспрепятственно продолжали наносить бомбовые удары, раз за разом уничтожая солдат и припасы австрийских войск. Но уже 10 декабря стоило восьмерке жутких русских аэропланов вновь показаться на горизонте, как по телефонным проводам пошел сигнал вызова, и на крепостном аэродроме раздался звонок.

Капитан Жемо Кара проверил, достаточно ли легко выходит из кобуры его штейер и насколько удобно доставать из подсумка обоймы с патронами, после чего поинтересовался у своего наблюдателя готов ли тот к вылету. По сравнению с Пфейльфлигером, с которыми 14-я рота начала войну, и которые все были потеряны в боях и авариях, его новый Альбатрос В1 являлся превосходной и весьма надежной машиной. Вот только он так же являлся разведчиком и не нес никакого вооружения в отличие от некоторых аэропланов русских, с которыми им пришлось столкнуться еще в августе. Потому для противодействия вражеским аэропланам наблюдателям выдавались карабины, а пилотам надлежало вести огонь из личного оружия.

Один раз он уже смог наблюдать строй русских бомбардировщиков и по достоинству оценил размеры этих машин. Сбить такую громадину из карабина или пистолета нечего было и мечтать, но иных способов противодействия, за исключением разве что тарана, никто придумать так и не смог. Потому их роль заключалась лишь в том, чтобы помешать русским отбомбиться по намеченной цели и заставить уйти восвояси.

Окинув взглядом всю свою роту, он махнул рукой и первым пошел на взлет. Русские аэропланы летали очень высоко и даже их новейшим Альбатросам требовалось более трети часа, чтобы забраться на нее, отчего следовало поторопиться, чтобы взлетающая следом 11-я рота тоже успела поучаствовать в будущем бое. Однако, не смотря на все усилия, как пилотов, так и техники, перехватить русские аэропланы до того, как они нанесут удар, не вышло. Сделав свое грязное дело, трехмоторные громадины, не меняя строя, начали медленный разворот на север и уже даже встали на курс к своему аэродрому, когда пять австрийских бипланов забрались на ту же высоту примерно в километре от их строя и начали сближение.

- Ракета! Красная ракета по правому борту! - закричал юркнувший в кабину стрелок.

- Иосиф, проверь. - тут же бросил второму пилоту напрягшийся Горшков. Красная ракета в их случае могла означать только появление воздушного противника, а таковых они не наблюдали с первого дня бомбежек. Отстегнув ремни, Башко подхватил бинокль и, оттеснив в сторону стрелка, юркнул в гнездо верхней пулеметной установки. - Австрийцы, Георгий Георгиевич! Десять бипланов! Подходят с юго-востока.