Борис Батыршин - Игра по чужим правилам

На обед мы останавливаемся в очередной деревушке. Жители, поначалу попрятавшиеся по домам, постепенно вытягиваются на площадь – в руках глубокие миски с похлёбкой «пальос-ла-браса», противни с печёными цыплятами «пиканте-де-польо» и неизменные кувшины чичи. Генерал с Хорхе вручают старосте селения щедрую плату и мы устраиваемся дощатыми столами, вытащенными на центральную площадь.

Девушки строят глазки бойцам, генерал почтительно беседует со стариками, голопузые ребятишки шныряют вокруг, с интересом приглядываясь к винтовкам и пистолетам – как бы не стянули чего…

Благодать, да и только!

18-е декабря 1979 г.

Аргентина,

долина Хрустального Черепа.

Полдень свистящей смерти.

Грудь стоящего рядом со мной чилийца взорвалась фонтаном ярко-красных брызг. Со стороны долины накатывался рёв мощного двигателя, и в характерный звук, из-за которого японцы когда-то прозвали эту машину «свистящей смертью», вплеталось тарахтенье пулемётов. Я рухнул на землю, перекатился под защиту ближайшего булыжника и только тогда рискнул поднять голову – чтобы увидеть стремительно растущий силуэт самолёта с характерным, как у немецкого пикировщика «Юнкерс», изломом крыльев.

«Воздух!» – закричал генерал по-русски, и все попадали, паля вразнобой по проносящейся над нашими головами смерти. Самолёт задрал тупой нос, резво набрал высоту, выполнил разворот и снова нацелился на нашу позицию.

Теперь я ясно видел мигающие на выгнутых «обратной чайкой» плоскостях огоньки – пулемёты, по три на крыло. Тяжёлые пули пятидесятого калибра срезали кривые деревца, поднимали высокие фонтанчики пыли, высекали из камней, за которыми прятались бойцы, фонтаны искр и острых, как бритва, осколков. За моей спиной полыхнуло – очередь прошила бензобак несчастного «Фольксвагена».

..вот ведь тварь, другой цели найти не мог! Фургончик-то ему чем не угодил?..

«Браунинг» плевался навстречу штурмовику огнём, пока очередной залп не скосил расчёт, и те повалились за борт технички неживыми изломанными куклами.

– Ещё один заход – и нам всем тут амбец! – выматерился генерал. – Мы у него как на ладони.

В долину Хрустального черепа мы въехали рано утром, со стороны низкого перевала, отделяющего её от грунтового шоссе, ведущего к деревушке Пайос. Места здесь были дикие, безлюдные – за два часа пути нам попался один-единственный пеон с тремя унылыми ламами. После короткой беседы его подрядили в качестве проводника. Не доезжая километров пяти до селения (оно было обозначено на аэрофотоснимках, оказавшихся у генерала – интересно, где он их раздобыл?) остановились, заняли оборону и выслали вперёд пешую разведку, троих бойцов с переносной рацией. Ждать пришлось около трёх часов – Хорхе запретил разведчикам выходить в эфир без крайней необходимости, как и вступать в бой с врагом.

Из посланных разведчиков вернулся один и доложил, что в трёх километрах отсюда обнаружен блокпост, перекрывающий дорогу, а так же обходная тропа, ведущая по горным отрогам – по всей видимости, неохраняемая. По ней разведчики подобрались ближе, осмотрели селение и, насчитав, полдюжины вооружённых людей, отошли, причём двое остались перед блокпостом, в ожидании подхода основных сил.

Хосе с генералом грамотно спланировали нападение. Мы с ходу снесли блокпост, спешились и развернулись в виду селения. Одновременно пятеро бойцов с пулемётом под командой заместителя Хорхе двинулись в обход – следовало перекрыть обитателям селения пути отхода.

Защитники действовали довольно умело – всё же немцы. Они поголовно были вооружены автоматическим оружием, но шансов против тяжёлого вооружения нашей группы у них не было ни единого. Лишившись полудюжины бойцов и единственного пулемёта, накрытого выстрелом из базуки, они оттянулись к посёлку, где были оборудованы крытые огневые точки, соединённых ходами сообщения и приготовились дорого продавать свою жизнь. Одновременно с противоположной стороны на дорогу выскочил пикап в сопровождении легковой машины – и остановился, запылал весёлым бензиновым костром, напоровшись на пулемётную очередь заслона.

В общем, всё шло в полном соответствии с планом военной кампании – пока не появился «Корсар».

С первого захода штурмовик дал ракетный залп. Пилот оказался неважным стрелком – все восемь ракетных снарядов легли выше по склону, осыпав нас дождём каменных осколков и комьев земли. На этом везение кончилось – со второго захода крупнокалиберные пулемёты смели с «технички» расчёт «Браунинга», безуспешно поливавшего атакующий самолёт огнём, и превратили в хлам две машины – один из пикапов и наш многострадальный фургон. Мы палили по самолёту изо всех стволов, понимая, что не имеем ни единого шанса причинить вреда «Корсару» с его протектированными баками и защищённым бронёй кокпитом. И тут на уцелевшем пикапе поднялась стройная фигурка. Кармен вскинула на плечо трубу ПЗРК (вот что, оказывается, лежало в тех ящиках!) проводила самолёт прицелом и нажала на спуск.