Александр Бахмет - 15-кратный зум [СИ]

— Алло! Что случилось, золотко моё? Зачем тревожишь в такой час?

— Али, у нас по курсу цивилизованная планета. Мы только что промчались мимо их маяков. Они запросили наши реквизиты…

— Солнышко моё! Зачем ты называешь меня по имени? Это плохо влияет на дисциплину на Корабле.

— Ты мне не ответил, — в голосе старшей жены послышался металл.

— А ты у меня что-то спросила?

— Та-а-ак… Я с тобой потом поговорю! — Натача отключила связь.

Проклятье! Мне родственники советовали не жениться на славянке. Бывает, что попадаются покладистые. И за детьми приглянут, и готовят хорошо. А бывает и такое… Что с того, что она сирота. Её отец, какой-то десантник или морской пехотинец, погиб при штурме инфоцентра, захваченного террористами. Сына у него не было, вот и учил доченьку. Правда, открыто она против меня никогда не выступала, скорее даже наоборот, но я всегда в общении с ней был, как в бою. А после удачной победы, сами понимаете, все бастионы — мои. Может быть, поэтому, она мне никогда не надоедает.

Я почти бегом прошёл в главную рубку корабля.

— Натача! — я сделал свирепое лицо и шлёпнул жену по крепенькой заднице.

— Хамишь, парниша! — огрызнулась она с улыбкой и толкнула меня твёрдым, как бетонная свая, бедром. Затем обвила мою шею руками и поцеловала в щеку.

— Вот так-то, — примирительно сказал я. — Так что тут у нас?

— Планетка вырисовывается, — промурчала Хелен, моя третья жена.

Она сидела за столом, её почти закрывал большой экран настольного компьютера, и я её не сразу заметил. Сегодня она уже была не блондинкой, а шатенкой.

— Ты опять перекрасилась? — недовольно проворчал я.

— А тебе разве не нравится? — и она кокетливо поправила рукой свою причёску.

Я глянул на её изящные руки, нежный изгиб ключиц, вызывающе выглядывающих в широкий вырез воротника, и ощутил, как от волнения перехватило дыхание. Натача прыснула от смеха и отвернулась.

— Ай, как нравится, — я схватил Хелен за руку и приподнял со стула. — Ай, какая женщина!

— Планетка! — назойливым тоном произнесла Натача.

— Что ещё за планетка? — проворчал я, обнимая Хелен за талию. Аромат её духов действовал на меня как наркотик.

— Планета Аль-Канар, Солнечной Федерации, — Хелена произносила справочные данные спокойным, деловым тоном, и моё возбуждение стало улетучиваться. — Ускорение свободного падения на экваторе 10 и две десятых, продолжительность суток 25 с половиной земных часов, продолжительность года…

Естественно, смотрела она не на меня, а в экран компьютера. Кажется, она решила свести меня с ума.

— Женщина! Зачем ты мне… лапшу на уши вешаешь? Я правильно сказал? — Я глянул на Натачу. — Ты можешь мне двумя словами обрисовать, что это за планетка?

Хелен пожала плечами так, что у меня опять перехватило дыхание.

— Наклонение орбиты…

— Аллах великий! — выдохнул я и снова глянул на Натачу.

— Это бывшая планета для ссыльных, — коротко ответила моя первая, старшая, самая главная и любимая жена. — Шестьдесят три года назад она добилась самостоятельности. Теперь они принимают только тех, кого хотят. Очень перспективна для заключения сделок. Развитая система судопроизводства, высокий уровень информационного производства, очень высокая деловая активность населения. Данные, правда, сильно устаревшие. Уже лет десять не обновлялись.

— Так-так, — я погладил бороду. — У них тоже есть биржи, наверное. Может быть, мы сможем им выгодно продать остатки этого железо-никелевого астероида, который захламляет наш грузовой отсек? А на полученные деньги купим что-то более ценное?

— Али, ну кому нужен наш никель? Это же — гроши. Его выгоднее из земли добывать.

— Что ты понимаешь, женщина! Скажи ещё, что золото тоже никому не нужно!

Я замолчал.

— Так мы садимся на планету? — спросила Натача.

— Ну, конечно! Что за дурацкие вопросы? — и я вышел из командной рубки.

— Доброе утро, господин! Пора вставать! — нежно промурчал над ухом голос жены.

Я при этом ощутил, что с меня нагло сдирают одеяло.

— Оставь меня в покое, женщина! — недовольно пробурчал я, пытаясь вернуть одеяло на место и закутаться в него. Без одеяла было непривычно прохладно.

Жена тянула одеяло с возрастающей настойчивостью.

— Вставайте, граф! Вас ждут великие дела! — голос её стал жёстким, как у судьи при оглашении приговора. Она рванула одеяло так, что оно слетело с меня.

— Что ещё за дела? — возмутился я. Мы общались на русском, и у меня это получалось легко, даже без акцента.