Клиффорд Саймак - Все повести и рассказы Клиффорда Саймака в одной книге

ОХОТНИКИ ЗА ОСТРЫМИ ОЩУЩЕНИЯМИ

— Мы не можем вернуться в пятьдесят шестой век. Стив и я угнали машину времени. Вам, наверное, в этом смысле повезло, потому что никто другой, кажется, вашего сигнала не принял. Если нас поймают — это пожизненный срок на Меркурии. За все время были угнаны две машины. Первая — вон там. — Энди Смит указал на обломки, разбросанные по склону холма.

— Зачем забивать себе голову всякой ерундой? — спросил Янси. — Есть машина, которая доставит нас в любое место в любом времени, куда мы захотим. Места в ней хватит на всех, а сокровищ и подавно. И стоит ли ломать голову, куда отправиться? Можно просто полетать там и тут, а где понравится — задержаться. Как центавриане. Лично мне возвращаться в двадцатый век ни к чему: меня там никто не ждет.

— У меня есть тетка, старая дева, — сообщил Кэбот. — Но я ей никогда не нравился. Она всегда считала, что я должен остепениться и делать деньги — приумножать семейное достояние. Охота для нее — детские глупости.

Все четверо повернулись к Камерону. Он ухмыльнулся:

— А мне интересно узнать, чего достигнет мировая наука в ближайшую пару-тройку сотен тысяч лет. Может, удастся освоить парочку самых интересных фокусов из тех, что тогда будут в ходу. Снять сливки, так сказать. А если повезет, сможем и машину времени усовершенствовать.

— Жаль, что мы так мало знаем о темпоральном мозге, — кисло заметил Смит, — Я, например, не понимаю, как он работает. В пятьдесят шестом ничего такого нет. Наши машины перемещаются за счет искривления линий мирового континуума.

Друзья замолчали. Со стороны реки донесся рев мамонта.

— А кто последний раз видел Одноглазого? — спросил Янси.

— Я не видел, — сказал Камерон. — Думаю, он спрятался от этого фейерверка куда подальше.

— Кстати, — спросил Стив Кларк, — как мы поступим с телом доктора Паскаля?

— Оставим здесь, — предложил Янси, — в старой машине. Трудно представить для него более подходящий склеп. Пусть спит рядом со своим творением — темпоральным мозгом. Доктор не оставил никаких записей, и второй такой никто никогда не построит. Он собирался написать книгу, но так и не написал. Везти его обратно в двадцатый век тоже нет смысла: никто, в особенности власти, нам не поверит. Там нас попросту посадят, и еще хорошо, если в сумасшедший дом.

— Мы можем просто вернуть его домой, — сказал Кабот. — Рано или поздно кто-нибудь найдет тело.

Янси покачал головой:

— Бессмысленная затея. Представьте, что начнется, когда его найдут. Вообразите себе результаты вскрытия, и что будет делать Скотланд-Ярд с новой криминальной тайной… Доктор бы предпочел, чтобы его оставили здесь.

— Звучит разумно, — согласился Камерон.

— Значит, решено, — сказал Смит, поднимаясь на ноги, — Может, начнем? У нас много дел.

Кларк рассмеялся.

— А забавно вышло с центаврианами, — сказал он, широким жестом указывая на обломки, — Пять сотен лет эти хвостатые бандиты грабили кого хотели и как хотели, и прятали добычу в доисторические времена. И все только для того, чтобы пятеро землян могли провести остаток своих дней, странствуя где и когда хочется.

Энди Смит задумался.

— Но ведь у центавриан тоже была какая-то цель! Они накопили миллиарды долларов в виде драгоценных материалов. Зачем? Уж наверняка не для того, чтобы любоваться. И не из спортивного интереса. На что они собирались все это употребить?

— Вот вопрос, на который мы никогда не узнаем ответа, — сказал Камерон.

Старик Одноглазый сидел на корточках.

Снаружи шел снег, но внутри машины времени было хорошо. В ворохе мехов тепло, в сторонке сложены запасы еды — что еще человеку надо?

Одноглазый клевал носом, завернувшись в шкуру мастодонта. Для старого неандертальца настали легкие и приятные времена. Чужое племя, которое забрело в долину Темзы, нашло Одноглазого живущим в сверкающей пещере и приняло за бога. С тех пор они приносили ему еду, меха и оружие, чтобы умилостивить его и снискать благоволение. Это было правильно, потому что кто, кроме бога, может жить в прекрасной пещере из сверкающего гладкого камня, куда не проникают ни сквозняки, ни хищные звери?

Одноглазый дремал, и ему снился день, когда из любопытства и от нечего делать он подергал за рукоять крышки люка. Открылась металлическая дверь, и началась новая жизнь.

С того дня машина времени стала его пещерой. Он прожил в ней много лет и зим и проживет остаток своих дней.

Одноглазый не забыл необыкновенных друзей, которые явились к нему в этой сверкающей пещере. Их нет, они ушли, давным-давно. Одноглазый скучал: без друзей ему было одиноко. Он надеялся, что они когда-нибудь вернутся.