Павел Иевлев - Те, кто жив

— Эй, ты живой? — спросил Андрей, когда, наконец, разобрались, где чьи конечности.

— Вроде бы, — прохрипел он. — Броник цел, но приложило сильно. Не двигайтесь, надо осмотреться, могут быть ещё сюрпризы.

Они и были, но, к счастью, не сработали. Кустарные крупнокалиберные самопалы щёлкнули курками, но заряды в них протухли. Те три, что выпалили по Боруху, оказались единственными рабочими. Ловушка была простейшей — нажимная пластина, на которой неизбежно оказывался всякий прошедший, и тросики к спусковым крючкам каких-то монструозных обрезов, калибра этак восьмого. Всего их было семь, и нас, бывших в отличие от нашего пулеметчика в легких кевларовых брониках, положило бы с гарантией.

— Надо же, — сказал майор, мультитулом выковыривая из повреждённого запасного магазина пулю, — безоболочечная свинцовая, грамм на семьдесят… Экзотика. Крафт. Хэнд мэйд.

На стене над линией самопалов было на чистом русском написано: «Будьте прокляты, воры!».

— Не любит тебя кто-то, Оль, — сказал флегматично Андрей.

— Меня? — спросила с вызовом Ольга. — Меня?

— Ну, не меня же. Я тут не был. А ты, готов спорить, отметилась…

Ольга ничего не ответила, но я видел, что белобрысый проводник угадал. Похоже, неведомый автор надписи всё рассчитал верно — ну, кроме прокисших зарядов.

— Так это на тебя самострелы? — сказал недовольно Борух, ощупывая себя под бронежилетом. — Тогда могли бы и поменьше калибр взять. Ты девушка лёгкая, изящная. А у меня синяк во всё пузо будет, Анна мне плешь проест…

Я огляделся — мы находились в довольно странном месте. Репер стоял на мощёной булыжником площадке под купольным сводом, образованным сходящимися вверху металлическими арками, собранными из ажурных балок. Стены между ними были стальными, из склёпанных между собой листов металла, чередующихся с обжатыми в бронзовые рамы толстыми стеклами. Сквозь покрывающий окна снаружи слой грязи пробивалось солнце, освещая тусклыми лучами механическую раскоряку, более всего напоминающую промышленного робота, исполненного в эстетике продвинутого паровозостроения. Манипулятор, сделанный из медного сплава, навис над чёрным цилиндром реперного камня. Приводящие в действие сложные тяги и хитро гнутые рычаги заканчивались цилиндрами не то пневматической, не то вовсе паровой системы привода. Для чего всё это предназначено, осталось для меня загадкой. Очевидно, что не работает оно довольно давно — штоки цилиндров потемнели от времени, огромные шестерни поворотной станины, с зубцами в полкулака, покрылись пылью поверх окаменевшей смазки, на водомерных стёклах и бронзовых винтажных манометрах образовался серый налёт. И всё равно — исполнение впечатляло. Много труда на эту штуку положено.

— «Первый паромеханический завод энергетического товарищества Коммуны. Третий год двенадцатой шестилетки», — прочитал Андрей вслух приклёпанную к основанию табличку. — Оль, ничего не хочешь нам рассказать?

— Ничего, — решительно ответила Ольга. — Не время сейчас для уроков истории.

Я подошёл к монументальной, размером с орудийную башню «Авроры», поворотной станине и протёр табличку рукавом. Кроме процитированной Андреем надписи в изящной бронзовой виньетке обнаружился интересный символ — вписанный в шестерёнку микроскоп и переплетающиеся вензелем буквы РК. Любопытно как…

Из помещения с репером вела двустворчатая красивая дверь из потемневшей бронзы, витражного стекла и чёрного дерева. Она оказалась не заперта, и за ней открылся большой длинный зал, напоминающий по архитектуре вокзалы позапрошлого века — клёпаный металл, образующий ажурные арки перекрытий, прозрачная пирамидальная крыша из вытянутых сегментов зажатого в металле стекла, витые металлические колонны, поддерживающие перекрытия галерей второго этажа, изящные бронзовые фонари с круглыми стёклами и полированными отражателями. Стёкла были грязные до непрозрачности, и в помещении царила полутьма. Впрочем, это, конечно, не вокзал. Больше похоже на какой-то сборочный цех, где вместо привычного для нас ленточного конвейера двигались связанные толстой цепью тележки. Сейчас они, разумеется, стояли, покрывшись многолетней пылью. Цепь лежала в заглубленном в пол жёлобе, а низкие широкие платформы на колёсиках крепились к ней сцепными устройствами на передней оси. Вдоль этой линии расположились могучие сооружения из стали и латуни, снабжённые множеством приводных колес, цилиндров, кривошипов, трубок, кранов и вентилей. Над тележками расположились паучьи ноги складных механических манипуляторов.