Николь Валентайн - Теория относительности с точки зрения путешественника во времени [litres]

Мальчик вспомнил путешествие с маленькой Фейт и то, насколько легче и безболезненнее оно прошло. Тогда он думал, что всё дело в сестре… Неужели это был он?

Когда Финн составил воедино фрагменты головоломки, ему показалось, что воздух в палате стал плотнее и запульсировал вокруг него, грозясь вмять мальчика в больничную койку.

– Значит, ты в курсе? Ты знал, что мне предстоит испытать?

Образ шахматной доски возник перед внутренним взором Финна.

– Мама придумала это дерево, – терпеливо объяснил отец, – чтобы придать тебе храбрости и, самое главное, чтобы скрыть твой дар от Фейт. И от бабушки тоже. Бет слишком привязана к доктору. Она с трудом смогла поверить, что Уилл способен причинить нам зло. Дерево стало нашей уловкой. Но ты – и только ты – запечатал узел от сестры.

Финн понял, что не сможет переубедить отца. Ведь тот не был на Дорсетском пике. Мальчик хотел подобрать нужные слова и сложить их в убедительные предложения, объясняющие, что он ничего не сделал, но у него ничего не получилось! Несмолкающее пиканье монитора, установленного возле койки, мешало сосредоточиться.

– Отец, я не умею запечатывать узлы! Я не могу путешествовать! Это был не я!

Чем сильнее он волновался, тем быстрее и интенсивнее становилось пиканье.

Папа ласково положил руку на лоб сына.

– Успокойся. Со временем ситуация прояснится. Честно, Финн. Ты поступил правильно.

Мальчик вспомнил бешенство взрослой Фейт.

– Она придёт, чтобы убить меня… Когда она сообразит…

Отец улыбнулся ему так, как взрослый улыбается несмышлёному ребёнку.

– Она и не представляет, на что ты способен, Финн. Это известно только нам. Вот в чём смысл нашего плана! Твоя сестра всегда будет в неведении. Если бы она могла о чём-то догадаться, тебя бы здесь уже не было.

– Отец, поверь мне, я не запечатывал узел от Фейт!

– Возможно, ты закрыл его непреднамеренно. Или сделаешь так в будущем. Ты обязательно это поймёшь, сынок.

Мысль о будущем Финне, взрослом Финне, скачущем туда-сюда во времени, не вызывала ничего, кроме мигрени.

– Конечно, как тебе ни нелегко свыкнуться с этой мыслью, но ты наделён уникальным даром.

Папа взял сына за руку, поправил датчик на его пальце.

– И ты смог сохранить всё в тайне. Теперь у нас есть преимущество, Финн! И это полностью твоя заслуга!

Дверь распахнулась, и в палату вошла жизнерадостная медсестра.

– Как себя чувствует наш пациент?

«Он совершенно ошарашен», – подумал Финн.

– Хорошо. Гораздо лучше, – сказал он вслух.

– Что ж, думаю, через несколько часов ты сможешь вернуться домой со своим отцом!

Медсестра направилась к койке и принялась изучать показатели на мониторах.

– Папа, мы можем увидеть Габи?

– Давай дадим ей немного времени, чтобы прийти в себя. Габи останется здесь на несколько дней, а сейчас с ней её мама.

Миссис Рэнд! А может ли про тайну родителей Финна знать кто-то ещё? Например, она?

Ведь миссис Рэнд была у себя дома, когда Финн угодил в её гостиную! И к ней тогда заглянула мама…

Почему же отец об этом молчал?

Мальчик вспомнил слова матери: «Приходится хранить секреты от тех, кого любишь больше всего на свете… А порой мы вынуждены лгать».

Интересно, много ли мама рассказывала отцу?

Медсестра проинструктировала папу насчёт процедуры выписки и ушла.

– Пап, ты ведь уже в курсе, что мама не вернётся? – прошептал мальчик.

– Да.

Отец опустил голову и уставился на свои руки. Но Финну не нужно было видеть его глаза: он уже понимал, что они полны страдания.

– Она солгала и мне. Лиз не говорила мне, что это с самого начала было частью плана. Я бы никогда на такое не согласился, поэтому она и скрывала от меня… Последние несколько недель я повсюду её искал, проверял записи, регистрирующие смерти, осматривал старые кладбища…

– Ты нашёл её… её… могилу? – Финн с трудом сглотнул.

– Нет. Не нашёл.

– Но она больше никогда не вернётся?

– Ах, Финн. Если живёшь рядом с Путешественниками во времени, то начинаешь осознавать, что никакого «никогда» просто нет.

Рёбра ещё болели, поэтому прошло какое-то время, прежде чем Финн более-менее пришёл в себя. Но крепкий сон и отдых сделали своё дело. Спустя несколько дней мальчик лежал на кровати в своей комнате, таращился в потолок и пытался убедить себя в существовании мира, в котором его присутствие что-то значило. Всё, что он успел пережить, было совершенно невероятно с научной точки зрения, но он знал, что это случилось на самом деле. Если Финн смог поверить в возможность путешествий во времени, то прыжок к вере в себя, по идее, должен оказаться не слишком трудным.