Никита Калинин - Под сенью исполинов. Том 2 [СИ]

Тирольскому вдруг стало тяжело говорить. Он понял, осознал, увидел — Буров терпит. Душит внутри себя желание если не высмеять, то разгромить всю его теорию. Разнести в пух и прах.

Трипольский потух.

Он ничего не ответил Бурову, понуро опустив голову. Как тогда, когда в присутствии Ганича обвинил Бёрда в синтетическом происхождении. Говорить больше не хотелось. Убеждать — тем более.

— Если тебя что и сгубит, то это будет слепая вера в гений Алана Макленнора, которая питается твоей же самоуверенностью, — закончил разговор Буров. — Запомни это.

Что-то лопнуло внутри. Фарадей встал, почти ничего перед собой не видя. Буркнул что-то про расчёты, про моделирование, ещё какую-то несуразицу, и пошёл во второй командный. В этот момент он даже не боялся остаться один. Компания Пустого виделась ему значительно более приятной, чем общество ничего вроде бы не сказавшего Бурова. Для завершения работ с телом Бёрда ему элементарно нужно было привести в порядок мысли, а значит — оказаться подальше от Истукана.

Только попробовав набрать комбинацию на интерпанели, Трипольский понял насколько у него трясутся руки. Ничего… Он им всем докажет. Все увидят, что и он не ошибается!

Конвертационная программа, его верный помощник, вела себя странно — настойчиво требовала внимания. Он не глядя запустил её, пробежал глазами по сообщению. И раскрыл рот.

ЭВМ зафиксировал два радиосигнала, один из которых программа почему-то самовольно конвертировала в текст. Трипольский, не веря глазам, три раза подряд прочёл его. Улыбка растягивалась всё шире, а острый подбородок возвышался. Да по-другому же и быть не могло!.. Он верил, что если кто и оценит его, то это будет мистер Макленнор!

Набрав текстовый ответ, Трипольский откинулся в кресле и напрочь забыл обо всём.

Его приглашали.

И он, естественно, принял приглашение.

Почему белотелые оставили эти тоннели стало ясно уже вскоре.

— Тут они тоже не стреляют? — Роберт склонился над длинным антропоморфным коконом. Вика замерла над его плечом, поглядела недолго на труп и отвернулась — глаза покалеченной девушки сверкнули ненавистью.

— Стреляют… Заготовки к ним… лояльны… Но Смерть — нет…

— Смерть? — уставился на аборигена Роберт.

— Тварь… Сколопендра… — пояснил он. Возможно Роберту показалось, но голос их провожатого дрогнул. — Лучше быть мясом… в стеклянной колбе… чем попасть под… укус Смерти… Она не всегда… убивает сразу ядом… Иногда ест… живьём…

Быть может в иных условиях его слова и казались бы дикими, безумными даже, но только не в полумраке жарких пещер, где каждый шорох мог принадлежать меняющей облик гибели. Космопроходцы свыклись даже с тем, что идущий рядом жилистый юнец — вовсе не юнец, а бессмертный член прошлых экспедиций с Земли. И чтобы догадаться какой конкретно, особого труда не требовалось.

— Они искали… вход в Храм… — абориген на ходу бесцеремонно дёрнул Роберта за руку, чтобы тот следовал за ним. — Механический город… лишь надстройка… Многоуровневая оболочка… Из него множество… ходов в Храм… Но они и сами… теперь плутают…

Роберт не расслаблялся ни на миг. Он не верил провожатому. Каждую секунду ждал подлости, коварного броска, хоть и понимал, что удобный момент выпадал уже не раз, но абориген им не пользовался. С другой стороны, сделай он что с Робертом, Вику пришлось бы тащить. А это ему незачем.

Впервые в жизни Роберту было так тяжело. Не физически даже, а морально. Всякий раз, когда в поле зрения попадала баюкающая культю Виктория, его душила беззубая злость. Выворачивало наизнанку при одной только мысли, что вся их надежда — призрачное предчувствие непременной встречи со своими — медленно, но верно рушится.

Ганич мёртв. Иначе не могло быть, ведь они своими глазами видели, как повторитель натянул на себя его облик. В живых людей они не превращаются. А значит, что-то стряслось. Значит, у основной группы дела идут совсем не гладко, и вполне возможно, им не до поисков пропавших…

Они всё спускались, а тоннель, порой совсем непроглядно-чёрный, теперь постоянно поворачивал влево. Судя по стенам, это был некий технический ход, старый, даже очень. Исходя из наклона и мизерного угла поворота, Роберт мысленно представил размеры того, что они обходили по нисходящей спирали. Это наверняка был тот самый механический город. И он был огромным.

Абориген остановился внезапно, будто бы услышав мысленные мольбы космопроходцев о привале.