Питер Миллер - Витки времени

И я подумал о различных видах живых существ, которых знал — Человеке и созданиях внешнего мира: птицах, насекомых, огромных и бесформенных жителей болот, которых показывал мне отец, об ужасных хищных джунглях подземного мира, и, наконец, о высших расах — Существах из пара и Поющих. Как все они вписываются в Цель, которую день за днем постигает Человек, изучая тайны Вселенной? Как они вписываются в общую картину мироздания, которая обязательно охватывает все сущее, хотя человеческий разум еще не способен это осознать? Я чувствовал, что Поющие к этому ближе, чем мы. Они не создают сложные машины и не проводят замысловатые эксперименты, чтобы изучать Вселенную, анализировать и каталогизировать всю получаемую информацию, как поступает Человек. Мы прошли долгий и сложный путь, медленно и аккуратно, запинаясь на каждом шагу, скользя и падая, останавливаясь, чтобы запечатлеть в памяти каждый камушек, песчинку и травинку на протяжении всего пути, чтобы, когда вершина будет, наконец, достигнута, Человек остановится, оглянется на прошлое своей расы и увидит, как бесконечная мозаика законов и случайностей, которые и являются Структурой Вселенной, станет единым целым. Человек движется к абсолютной вершине, а все другие расы стоят, пока Человек живет.

Но эти люди света, и подобные им, из черного пара, не обладают привычными нам машинами, не хранят множество данных, которые Человек мог бы понять. Их пути отличаются, как друг от друга, так и от нашего, точно также, как, по моему мнению, и пути любых других рас. Оба этих народа, кажется, впитали Вселенную в самих себя, но по-разному. Так Черные существа высасывают жизнь из всего, что встречается у них на пути, полностью все уничтожая самым ужасным образом, в то время как Поющие дают жизнь тем, кто в ней нуждается, отдавая собственную, но, тем не менее, развиваясь и приобретая еще больше — каким образом, я не знаю, могу лишь сказать, что их путь — это путь красоты. Я стар, а в таком возрасте появляется проницательность и тяга к философствованию, но я — человек, и путь Человека обязан быть и моим — тягостный, спотыкающийся подъем, которому не свойственны моменты прозрения. Я не могу являться ничем иным, но вот как насчет Гектора — не знаю.

Долгими днями, пока бурный поток тускло блестел под скалой Золотого Города, я ждал возмездия Темных. Оно должно было прийти, и мне казалось, что это станет переломным моментом, поскольку всей их расе придется вступить в битву. Удивительно, как такая мелочь может надломить могущество сильного народа, как когда-то крошечные лохматые млекопитающие, только что появившиеся и еще не проверенные временем, сделали зарытые яйца огромных рептилий, господствующих на планете, своей любимой пищей, и тем самым положили начало вымиранию расы гигантов. Гектор был подобен этим грызунам.

Я боялся их прихода, но когда зловещее черное облако стало медленно подниматься по узкому ущелью, был удивительно спокоен и равнодушен. Я знал, что они не одержат верх, что так прописано в уравнении их жизни.

Мы наблюдали из самой высокой башни золотого города — Торвальд, я и гребцы, толпящиеся вокруг нас, чьи глаза горели в нетерпении увидеть битву. Далеко внизу, двое подобных Гектору, вышедших из серебристого дождя, обходили террасы в молчаливом ожидании. Над нами и вокруг, окутывая весь город сияющей дымкой розового света, проплывали Поющие, чьи голоса звучали, как горны, предвещающие победу. И прямо из центра города, смешиваясь с ними, разносилась издаваемая сапфировым шаром, музыка органа — торжественная и ликующая.

Теперь Темные окружили скалу плотным черным облаком, поднимаясь к городу. А у нижних бастионов крепости нимб света расширился и стал толще, его розовый блеск потемнел, и в нем начали проскакивать язычки дрожащего пламени. Беспокойные черные ряды собирались в разноцветные сферы — сначала маленькие, затем неожиданно раздувающиеся в огненное великолепие, куда большее, чем я когда-либо видел. Они вращались все быстрее и быстрее, ветер яростно свистел, касаясь их. А розовый все темнел, и я заметил проблески серебра, сверкавшие в его центре.

Сферы замерли, приготовившись к бою. Даже под защитным нимбом света, мы чувствовали напряжение, растягивающее само пространство, получающее энергию за счет искривления Вселенной, чтобы выпустить потоки пламени. Как и раньше, это продолжалось до тех пор, пока не стало казаться, что рассудок больше не выдержит. Затем напряжение резко спало, и из тысяч опаловых сфер вырвались языки обжигающего пламени, точно бьющие в защитное гало и разбивающиеся о стену мягкого розового света, а потом исчезающие! Струи огня стали толще и били чаще, изливая всю свою ярость. Черный туман полностью исчез, втянутый в опаловые сферы, и внизу все превратилось в водоворот сражающихся огней! Прыгая, обвиваясь и сцепляясь в запутанный лабиринт огня, яростные шары били по городу все чаще, чаще и сильнее, до тех пор.