Кларинда - Когда листья станут золотыми

Он помолчал немного, потом добавил:

— Я все думаю о том поле забвения, и мне кажется, что и у нас на Земле оно есть или было, и иногда включалось. Не на полную мощь, так. Ну просто не могу по другому объяснить, почему у людей бывает такая короткая память, почему все время наступаем на те же грабли. Знаешь, месяца полтора назад я мог только ненавидеть свою родину — я не просто страну, я и время имею в виду, — а сейчас только жалеть. Или пытаться улучшить, пусть это безнадежные попытки. Но не менять ни на какую другую. Мое место там.

— Я все равно буду беспокоиться. Не постоянно, конечно. Ну вот как ты будешь иногда беспокоиться о друге, который отправился в опасное место. Может, дело в том, что вы путешествовали только в пространстве, а мы можем и во времени. Для меня поэтому все, кто жил когда-то, живы сейчас. И если им можно помочь, то им можно помочь сейчас.

— Нет, дело не в машине времени, — Коля покачал головой. — Дело в тебе. Ведь не каждый, кто может путешествовать, рассуждает так, как ты.

— Ты не… не…

— Не забухаю ли опять? Обещать ничего не могу. Но постараюсь.

— Я нашла твое стихотворение, — сказала Алиса. — Это ведь ты писал на закладке? И почему не показал?

Он слегка смутился.

— А, это ерунда. Я просто забыл. То есть, может, показал бы, но ты в тот день как раз пришла с Павлом, а потом случая не было, а потом…

Дверь отворилась, и вошел Ричард.

— Ну, все готово. Пойдем?

— Коля, линза, — напомнила Алиса.

Герасимов отвернулся к окну, вынул линзу и зажал в кулаке.

— Покажи.

Он помотал головой.

— Нет, я же уже решил. Я даже смотреть не хочу. Отдам потом.

— Куртку надень, — напомнил Ричард.

— Жарковато будет, — Коля просто накинул куртку на одно плечо, подхватил небольшой рюкзак. — Правда, там сентябрь.

День, исполненный света и тихого летнего ликования, вступал в свои права. Утренняя свежесть сменилась размаривающей жарой. Роса высохла. Пышное, важное кучевое облако в синем небе сверкало на солнце так, что больно было смотреть. От лип шел еле уловимый сладкий медовый запах. Ноги путались в густой и высокой — почти по колено — траве.

Дойдя до середины поляны, Темпест остановился.

— Пора. Ну, дату, пункт назначения, причины переезда помнишь?

Коля ответить не успел — послышался шум приближающегося летательного аппарата. Пассажирский флаер со свистом пронесся над липами и стал опускаться на поляну. Когда до земли оставалось еще метра полтора, из двери на лужайку соскочил парень со встрепанными темно-каштановыми волосами, в белой тенниске и черных очках.

— Господи! — закричала Алиса. — И этот человек еще меня технике безопасности учит!

— Конечно, — Пашка, по инерции сделав несколько быстрых шагов, остановился рядом с ними. — Учить же всегда легче, чем соблюдать самому. Успел, все-таки успел. А ты тоже хорош, — обратился он к Коле. — Сбежать хотел? Один?

Тот пожал плечами.

— Я не скрывался вроде.

— Тебя из больницы отпустили? — спросила Алиса.

— Я не знаю, отпустили б или нет, поэтому на всякий случай не спрашивал, — бодро ответил Павел. — Все-таки они там ужасные перестраховщики. — Он снова обернулся к Герасимову. — Ты это… прости за тогда и не думай, что я сейчас прилетел, ну, чтобы… не знаю даже, как сказать… чтобы проконтролировать. Я хотел попрощаться лично.

— Я понимаю, — кивнул Коля.

Оба пожали друг другу руки. Алиса тоже протянула ладонь.

— Покажи Радугу. А вдруг? И вдруг ты передумаешь?

Герасимов секунду медлил, затем спустил с плеча рюкзак и, с силой размахнувшись, запустил линзу вдаль. Крохотное стеклышко блеснуло на солнце — быстро, так быстро, что цвета было не разобрать, — и исчезло среди высокой травы.

— Зачем?

— Извини, но я правда не хочу знать. Ну, потом найдешь. А я не хочу никаких искушений.

— Мне показалось, искорка фиолетовым сверкнула, — начала Алиса, но Коля довольно резко перебил:

— А мне показалось, красным. Теперь пока, хватит мне душу распиливать.

Алиса ничего не сказала. Только взгляд у нее, наверное, изменился — потому что Коля отвел глаза.

— Прости. Но только что толку в лишних словах, все равно нужных не подобрать. Просто спасибо. И не беспокойся обо мне. Все будет хорошо.

Ричард дотронулся до цепочки на шее. Пашка вскинул руку в прощальном жесте.

— И я думаю, все будет хорошо! Ну, пока! Не поминай лихом!

Легкий клочок облака закрыл солнце. Тень скользнула по поляне. Затем выглянувшие солнечные лучи осветили лужайку у Института, где они теперь стояли втроем.