Кларинда - Когда листья станут золотыми

Например, Пашка, с его импульсивностью, — он прирожденный пилот, но стал бы он этим пилотом, если…

— Алиса, я тебя спрашиваю-спрашиваю, — голос Кира вырвал ее из задумчивости, — а ты молчишь.

— Извини, я отвлеклась. О чем спрашиваешь?

— А что такое годовщина? Вот ты говоришь — годовщина свадьбы мамы и папы. Это что значит?

— Это значит, что они поженились двадцать пять лет назад. У них серебряная свадьба.

— А вот когда мы в прошлом году в Нью-Йорк ездили, это ведь тоже была годовщина?

— Это было шестьсот лет открытия Америки! Поэтому и празднества такие.

— А почему в прошлом году ничего не отмечали папа с мамой?

— Ну, наверное, потому, что дата не круглая.

— Некру-углая? — Кир развеселился. — Это как?

— А так, на пять не делится. Смотри, мы уже к Садовому кольцу подлетаем.

Кир задумался, потом спросил:

— А сто лет — круглая, да? Она делится на пять и даже на двадцать пять.

— Очень круглая.

— Слушай, когда у мамы с папой будет годовщина сто лет, — Кир с радостным возбуждением взмахнул руками, — у них ведь тоже будет большой праздник! Ой, только они же будут старыми… Зато мама точно приедет домой. А сегодня она приедет? Она обещала.

— Она отключила браслет, Кирюш. Наверное, с кем-то по работе разговаривает, не хочет, чтобы ее отвлекали. Не беспокойся.

— Я не беспокоюсь, я думаю, что можно будет им подарить на сто лет. Ой, а ты мне так и не сказала, что мы сегодня подарим.

— Я уже была у папы и спрятала подарок. Придем — скажу, и ты достанешь.

— А раньше почему ты мне не сказала?

— Чтобы ты преждевременно не рассказал, чтобы был сюрприз.

Кир надулся:

— Я бы не разболтал!

Однако, едва они вошли в прихожую, он тревожным шепотом спросил:

— Алиса, а ты где спрятала, в коридоре? А Поля знает?

— Ребята, это вы? — донесся голос отца из кабинета.

— Мы! — закричал Кир. — Папа, ты один?

— Пока да.

Плечи Кира опустились. Алиса погладила братишку по светлым волосам.

— Она просто задерживается. Пойдем в комнату.

— Я есть не хочу, — сразу объявил Кир, едва увидев накрытый стол в гостиной.

— Кто это сразу от еды отказывается? — отец вошел в гостиную следом за Алисой. — Ну, привет. Слушай, Алиса, а он у тебя поправился! — Профессор подхватил сына под мышки. — Потяжелел, право слово, потяжелел!

— Пусти, пап, — оказавшись на полу, Кир степенно и с достоинством поздоровался с отцом за руку. — У нее поправишься, она хуже Поли. Три раза в день за стол, и никаких разговоров.

— Да? — удивился профессор. — Ну, тогда она просто молодец!

Алиса засмеялась и подала отцу руку.

— Поздравляю, папа.

Кир, вспомнив о своем, тихонько потянул сестру за рукав:

— Алиса, а где… Ну, ты говорила… Про сюрприз.

— Ах, о подарке! — Алиса распахнула старинный, давно ставший семейной реликвией, книжный шкаф. — Ищи!

Глаза Кира округлились.

— А что можно спрятать в книжном шкафу?

— Подобное среди подобного, — подмигнула ему Алиса.

— А, книга… — Кир начал перебирать бумажные корешки.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовавшись, отец тоже подошел к шкафу. — Я вроде все свои книги наизусть помню.

Но Кир уже с торжеством вытащил с нижней полки разноцветный томик средней толщины.

— Вот! Автор — А. И. Селезнева. Ого, и название — «Зоопарк Междумирья». Алиса, это правда ты написала?

— Нет, не я, Пушкин Александр Сергеич, — Алиса взяла книгу у братишки и положила на стол перед креслом отца. — Пап, посмотри посвящение.

— На первой странице? — профессор сел в услужливо отодвинутое Киром кресло. — Так, «Моим родителям Игорю и Кире Селезневым»… Ну, спасибо, дочка. Тронут, честное слово, тронут. Ты молодец. Еще и пишешь.

— Да брось ты, сейчас многие пишут.

— Многие-то многие, но если на бумаге издали, значит, действительно стоящая вещь, — отец пробежал глазами пару страниц. — Мемуары о наших путешествиях? Алиса, ты из меня сделала героя, а я не герой.

— Герой. Это не совсем воспоминания. Кое-что придумано. И больше под детский возраст.

— Под меня? — спросил Кир. — Папа, можно, я посмотрю?

— Да, конечно, — профессор передал книгу сыну.

От двери донеслось деликатное покашливание. Там стоял Поля, видимо, давно уже остававшийся незамеченным.

— Вообще-то, — скорбным тоном возвестил он, — праздничный обед остывает уже шестнадцать минут.

— Шестнадцать минут? — с деланным ужасом ахнула Алиса.

— И сорок семь секунд, — все тем же торжественно-скорбным тоном уточнил Поля, не заметив иронии. Алиса рассмеялась и поцеловала робота куда-то сбоку головы, где у людей находятся щеки. Поля ничего на это не сказал, но глаза у него загорелись чуточку ярче.