Галина Сапфиро - Подземелья Аркаима

Спать я лег поздно. А ночью мне опять приснился необычный сон. Я снова был около озера. Тусклое красное пламя костра плясало кровавыми отблесками на стоящем рядом «козлике». Между ним и костром, укрывшись одеялом до подбородка, спал отец. Его коротко-стриженные волосы казались огненно-рыжим ежиком при этом мертвенном освещении. Луны не было видно, но ее свет проникал сквозь прорехи дырявых туч, из-за чего казалось, будто на небо накинута огромная сеть, сотканная из тьмы и бледно лимонного света. Я отошел от костра и сел на камень у озера. Его поверхность была темно-фиолетовой, и в ней совершенно не отражался призрачный свет, льющийся с неба. Было очень тихо. Недалеко от берега под гладью воды появилось расплывчатое пятно, которое стало разгораться все ярче, уменьшаясь при этом в размерах. Что-то поднималось из темных глубин к поверхности. И вот из озера вынырнул большой бледно золотистый шар. Повисев несколько секунд над водой, он зигзагами, плавно покачиваясь, поплыл ко мне, словно порхающая гигантская бабочка. Я встал. Шар диаметром чуть меньше метра остановился на расстоянии вытянутой руки от меня. Внутри него пылало золотисто-оранжевым светом раскаленное ядро. Вдруг, словно с моих глаз спала пелена, я увидел, что внутри шаровой молнии парит, свернувшись клубком, огненный дракон. Дракон был похож на спящую кошку, уютно посапывающую где-нибудь на мягком кресле. Его длинная изящная мордочка покоилась на скрещенных когтистых передних лапах. Узкий длинный хвост с кисточкой на конце, свернутый кольцом, лежал на полупрозрачных крыльях, прикрывавших заднюю половину туловища. Его чешуя, похожая на мелкие раскаленные монетки, сверкала и переливалась, а легкая грива колыхалась, словно перистые красные водоросли в толще воды. Загибаясь назад – на шею, из его лба выходил гладкий рог, испускавший белое матовое свечение. Оцепенев от удивления, я стоял неподвижно, разглядывая это чудо. Вдруг он приподнял голову, открыл глаза и посмотрел на меня. Два синих сапфира без зрачков встретились с моим взглядом. Несколько секунд он смотрел мне в глаза, затем встрепенулся, разворачивая свои кольца. Огненный шар с легким щелчком лопнул, и дракон с быстротой молнии взметнулся в небо, превратившись в огненную точку, которая вскоре затерялась среди туч. Костер почти погас, лунная сеть на небе померкла, его полностью затянули черные грозовые тучи. Начиналась гроза. Когда я принялся будить отца, небеса раскололись. Толстые жгуты молний хлестнули по озеру и заплясали свой смертельный танец. Через несколько секунд ударили раскаты грома. Наверное, так начинается Апокалипсис, подумал я и проснулся. В комнате было темно. Часы с фосфоресцирующими стрелками и цифрами, стоящие на тумбочке в изголовье кровати, показывали два часа ночи. Сна как не бывало. Голова была ясная, лишь в ушах на грани слуха тихо гудело, будто внутри нее работал трансформатор. Я полежал несколько минут, размышляя о последних событиях в моей жизни, в которой мир сновидений переплелся с реальностью самым причудливым образом. Какой из этих миров истинный? А какой есть его отражение? Мир, который я ощущаю своими пятью чувствами и несовершенным человеческим умом, или мир Души – моего бессмертного, таинственного и всезнающего, но невидимого аспекта. Может ли Душа через сны показывать мне то, что я сам не могу разглядеть? Что это за призрачный Лабиринт с подземельем я видел во сне? И что означает проснувшийся огненный дракон? В конце концов, я решил, что в любом случае моя жизнь стала интересней. Впереди три месяца каникул, и, возможно, что-то прояснится, надо только подождать.

Почувствовав голод, я спустился на первый этаж и пошел на кухню, где выпил кружку молока с куском пирога. Подумав, сделал себе еще бутерброд с сыром, налил холодного чая и отправился в свою комнату на чердаке, удивляясь своей неожиданной прожорливости. Обычно я ем мало, а в последние дни аппетит совсем пропал. Мать даже шутила, не питаюсь ли я солнечным светом и не решил ли я присоединиться к солнцеедам. С месяц назад я прочел в какой-то газете небольшую заметку об этих самых солнцеедах, но решил, что это вранье, быть такого не может. Что мы, в растения, что ли эволюционируем? Хотя было бы неплохо питаться одним светом, сколько бы времени высвободилось! Не нужно было бы ни фабрик, ни огородов, ни магазинов. Но с другой стороны, не было бы ни шоколада, ни сгущенки, ни тортов, ни маминых пирогов. Смог бы я отказаться от всякой вкуснятины? Сложный выбор, решил я, вздохнув. Выключив свет и отодвинув занавеску, я открыл оконную раму и посмотрел на огромный диск Луны, висевший над кромкой леса. Сегодня Луна приняла облик сердитой старухи, взирающей на меня с небес. Иногда она походила на лицо женщины или молодой девушки, а иногда, как я ни прищуривался, не видел на лунном диске ничего, кроме пятен тени. Окно выходило на наш огород, за которым находилась большая поляна. Днем на ней, привязанная к колышку, паслась наша коза Машка. За поляной начинался малинник, а за ним сосновый лес. Но сейчас я не узнавал знакомого пейзажа, залитые лунным светом, сосны и кусты казались серебристо-голубыми. Пахло сосновой смолой, травой и еще чем-то неуловимым. Пару раз ухнула сова, добавив мистики к волшебному виду, открывающемуся из окна. Наконец оторвавшись от созерцания ночной природы, я лег спать, оставив окно открытым.