Сергей Стоян: Третий виток

Сознание покинуло его…

Возврат к реальности проходил медленно и болезненно. Макс долго не мог понять, где находится и что произошло. Каждая мышца ныла, жаловалась и взывала о помощи.

Кое-как расстегнув впившиеся в тело ремни, Макс отодвинул консоль терминала. Сел. Голова пошла кругом. Приступ тошноты заставил его сползти на пол и на четвереньках добраться до санблока. Подставив голову под струю холодной воды, он, наконец, сообразил, что сила тяжести вернулась в норму и с кораблем вроде все в порядке. Головокружение отступило. «Сколько же я валялся без сознания, – подумал он. Следующая мысль была о Кэрри. – Как она там?!»

Макс выключил воду и, покачиваясь, вышел из санблока. Мокрые волосы торчали в разные стороны, с носа капало, рубашка промокла. В ушах гулко стучала кровь. Жалкое зрелище.

Прежде всего, следовало разобраться в ситуации. Затаив дыхание, Макс тронул панельку входного сенсора. Дверь послушно юркнула в стену. В коридоре как ни в чем не бывало вспыхнуло дежурное освещение. Если бы не синяки и кровоподтеки, то можно было бы подумать, что ему лишь приснился дурной сон.

Он высунулся в коридор. Разгерметизацией здесь и не пахло. Макс вернулся в каюту. Подошел к уже ненавистному терминалу, вызвал Кэрри. Она откликнулась мгновенно. Когда Макс увидел ее свежее, отдохнувшее лицо, глянул в глаза, он понял, что сходит с ума. Во взгляде миссис Браун читалось искреннее изумление и тревога. Еще не успев открыть рта, она уже кричала: «Что случилось?!».

– Что с тобой? – испуганно спросила Кэрри.

Он гулко сглотнул. Желание разговаривать пропало.

– Макс! Да что случилось?!

– Странный у тебя корабль… – сквозь зубы выдавил он.

Кэрри изменилась в лице.

– Рассказывай, – жестко и требовательно произнесла она.

Макс почувствовал, что, пожалуй, все не так просто и действительно надо рассказать.

Он рассказал.

Кэрри молчала. Две суровые складки перечеркнули ее лоб. Макс терпеливо ждал.

– Тебе нужна медицинская помощь? – глухим голосом спросила она.

– Нет…

– Тогда отдыхай…

– Отдыхай! – Макс взорвался. – Может, ты объяснишь все-таки, что здесь происходит! А?!

– Объясню… позже…

– Очень мило! Но тогда мне придется перебраться в твою каюту, иначе где гарантия, что меня опять чем-нибудь не придавит?!

– Не беспокойся… подобное больше не повторится, – Кэрри взглянула так, что у Макса пропало всякое желание продолжать перепалку. Он выключил терминал и изощренно выругался. Как ни странно, сразу полегчало. Появилась возможность спокойно все обдумать.

При ближайшем рассмотрении картина получалась не столь уж и загадочная. Для повышения живучести корабль конструктивно был разделен на три энергонезависимые зоны. Каюта Кэрри располагалась в другой зоне и соответственно имела свои системы жизнеобеспечения, включая и отдельную петлю гравитационного контура. Следовательно, о том, что Макса едва не расплющило многократной перегрузкой, Кэрри и впрямь могла ничего не знать. Ну а заблокировать его каюту и вывести на терминал ложную информацию о потере герметичности и якобы появившемся внешнем силовом воздействии – вообще было плевым делом.

По всему выходило, что эту встряску ему устроила именно Кэрри. В таком случае она великолепная актриса, ибо удивление, тревога и последовавшая за ними суровая решимость были сыграны ею весьма натурально. Поверить в подобный расклад Макс не мог. Он скорее готов был списать этот инцидент на что-нибудь невероятное. Например, на присутствие на борту постороннего или на сбой в работе главного компьютера, но убедить себя в том, что Кэрри хладнокровно издевается над ним, оказалось выше его сил.

Биосканер показывал, что посторонних на корабле нет, да и компьютер не зафиксировал никаких сбоев. Макс поставил дополнительные блокировки на систему гравитационной коррекции и защитил их личным паролем. Докладывая об этом Кэрри, он внимательно наблюдал за ее реакцией, но та и глазом не моргнула. Ни возмущения, ни одобрения. Странная женщина.

Макс ругал себя последними словами за то, что ввязался в эту авантюру.

Следующие три недели прошли без каких-либо происшествий. Кэрри так и не соизволила объясниться, а Макс, честно говоря, уже опасался на чем-то настаивать. Они почти не виделись, стараясь, по негласному соглашению, не пересекаться даже на камбузе.

Дни ползли медленно и тоскливо. Макс много читал, занимался спортом и был крайне осмотрителен во всем. Донимавшее его поначалу ощущение «чужого взгляда» притупилось, и он немного успокоился, списав половину страхов на свою мнительность.