Владимир Немцов - Рекорд высоты. Повесть

Вадиму уже кажется, что он слышит откуда-то сверху, из далеких межзвездных пространств голос друга: «Дим, а Дим!.. Здесь холод и черное небо… не вижу земли…»

Дим снова рванулся вперед, но вдруг оступился и покатился вниз по крутому склону.

Летающий диск уже поднялся на высоту в шестнадцать тысяч метров.

В полу кабины осветился застекленный люк. Утро вползало сквозь него вкрадчиво и незаметно. Заблестел иней на стенках и приборах. Кабели, подходящие к радиостанции, стали белыми, похожими на обындевелые ветки.

Тим отогревал дыханием замерзшие пальцы. Он уже не мог ничего записать.

«Может быть, довольно. Пора закончить испытания», - мелькнула спасительная мысль. Стоит только отключить все приборы, тогда обязательно лабораторию спустят вниз. Надо скорее, скорее, пока еще не погасло сознание.

Нет, лаборатория, наверное, еще не достигла предельной высоты. Испытания должны продолжаться!..

Бабкин вскочил на ноги. Стараясь делать как можно больше движений, он бил себя до боли по груди, по ногам. Все, что угодно, только бы не поддаться холоду.

«Пора!.. Пора закончить этот страшный полет», - сверлило в мозгу.

Рука уже протягивалась к приборам. Вот здесь надо отсоединить питающие провода. Всё сразу выключится. Приемное устройство (оно работает от других аккумуляторов) получит приказание с земли, щелкнет реле, управляющее объемом стратостата. Диск сделается плоским и, как парашют, начнет спускаться вниз. Постепенно станет теплеть, потечет по стенкам весенняя капель, растает иней… И вот уже наступающая земная весна горячим ветром ворвется в люк…

А потом в кабину войдет инженер Дерябин. Он сначала, конечно, удивится, затем проверит выключенные приборы и укоризненно посмотрит на Бабкина. Больше ничего не скажет. Испытания сорвались…

Окоченевшая рука, протянутая к кабелю питания, бессильно падает вниз. Тимофей не может прекратить испытания.

Хотелось спать… Спать, только спать!.. Бабкин уже не чувствовал ощущения голода. Он взглянул на хитроумные приборы. Почему на трубках лед? Надо всё это записать. Пальцы уже не держат карандаш. Тим вытащил из кармана два куска проволоки, присоединил их к аккумулятору и защищенными концами проводов дотронулся с двух сторон до сердцевины карандаша.

Тим сразу почувствовал, как быстро нагревается карандаш. Он держал его в руках, словно миниатюрную грелку, и с волнением ощущал живительное тепло в окоченевших пальцах.

Через несколько минут Тим взял тетрадь Багрецова и стал записывать свои наблюдения. «Что с Димкой сейчас?..» - подумал Тимофей, отложив в сторону горячий карандаш.

Ему мучительно хотелось услышать голос своего друга. Пусть говорит, что хочет… Тим никогда не улыбнется, он никогда не станет ему противоречить. Он со всем будет соглашаться.

Бабкин развернул дневник на пятой странице.

«Я снова думаю о тебе, мой далекий друг, - читал Бабкин, вспоминая о наивной димкиной мечте. - Я знаю, что ты благороден и умен, - писал Дим. Наши люди, воспитанные страной, отдали тебе всё самое лучшее, что накопили в себе за долгие годы великих работ и великой войны за счастье человека. Ты никогда не знал и не будешь знать того, что знали твои сверстники в страшные годы войны. Тебе не приходилось спать, свернувшись у станка и дрожа от холода. Тебе не приходилось ходить в разведку в кубанских плавнях по пояс в воде. Ты не знал и не узнаешь лишений и голода.

Совсем немного из всего этого я видел в детстве. А твое детство пройдет без тени. Тебе почти перестанут встречаться даже мелкие неприятности.

Но сможешь и ты, если это потребуется, быть хорошим солдатом и в палящий зной и в морозную ночь часами идти, не думая об усталости! Признаюсь, мой друг, мне страшно сейчас смотреть вниз. Я боюсь, что на мою долю выпадут еще более тяжелые испытания. Хватит ли у меня мужества, чтобы вынести их?

Я верю в тебя, мой далекий сверстник. Я знаю, что спорт закалит твое тело, ты будешь вынослив и здоров. И, самое главное, ты с детства должен быть приучен к тому, чтобы уметь побороть в себе страх. Мне это очень трудно было до сегодняшней ночи… Я не знаю, я не уверен, но мне кажется, что летающая лаборатория в основном построена для изучения космических лучей.

Как много еще нужно сделать! И даже мне, простому технику, которому еще много надо учиться, кажется смешным истошный крик заокеанских дельцов. Они сделали атомную бомбу, страшное оружие войны, и доказывают, что этим они открыли тайну атома. Будто отныне для них нет преград в использовании атомной энергии. Жалкие хвастуны! Мальчику известно, что в их атомной бомбе не используется и тысячная доля энергии ядер урана.