Владимир Немцов - Рекорд высоты. Повесть

- Нету, Симон Артемович, нету, не бачив, - мешая русскую речь с украинской, сказал Микола. - Но вы не сомневайтесь - всё будет!

- Такие барашки? - удивленно спросил Соселия.

- Точно.

- Такой виноград?

- Угу… Опытный сад пока завели.

- И горы?.. - уже гневно спросил старик.

Горобец посмотрел на него, хотел было признаться, что таких гор нет и не может быть на Черниговщине, что это самые лучшие горы в мире, и пусть старик не думает, что ему здесь не нравится… Всё это хотел сказать Микола, но уверенность, что нет ничего на свете, чего бы не смогли сделать у них на Черниговщине, заставила его ответить иначе.

- Колы треба… будут и горы!

Старик молчал. На светлый серп луны набежало легкое облачко. Сразу потемнело, курчавый виноградник слился с черным силуэтом гор. С них сползла серебристая окраска, и они уже не казались такими высокими.

Соселия долго ничего не говорил. Он смотрел себе под ноги, где дымилась дорожная пыль, и нарочно ворошил ее палкой, словно стараясь найти в ней ответ на свои думы. «Конечно, такой тракторист мог бы руководить МТС при нашем колхозе, - думал Соселия. - Но разве этот человек останется здесь, среди гор, если он считает, что даже эти горы можно сделать у него дома? Гордый человек - это хорошо, а вот хвастун - совсем, совсем плохо».

Микола почувствовал, что его ответ пришелся не по душе председателю. Что-то, видимо, он здесь перегнул… Может быть, не так его понял Соселия?

- Послушайте меня, Симон Артемович, - начал он, бережно придерживая старика под руку. - Я хотел сказать, что мы, советские люди, всё можем сделать… И реки, и горы… А за яким бисом нам на Черниговщине горы? Поле ровненькое, трактор иде гарненько… Куда не подывишься - небо. Такий кругом простор. Бачив я машину новую, - пояснил он, - экскаватор называется, один ковш у нее, як хата, - такий великий. Землю зачерпнет этим ковшом, повернется, та высыпет на другу сторону. Зараз гора вырастет… Вот я и говорю, всё можно сделать - даже горы.

Старик молчал.

- Я бачу, Симон Артемович, вы мне не верите, - уже слегка растерянно проговорил Микола: ему никак не хотелось на прощанье огорчать гостеприимного хозяина, к которому он успел привязаться. - Но скажите, Симон Артемович, рокив пятьдесят назад вы не верили, що могут люди летать?.. А зараз я видав у Киеве дуже швыдкие самолеты, - рассказывал Микола, стараясь показать свою осведомленность в технике, - ракетными называются. За один час мабуть… тыщу километров пройдут. А то есть еще самолеты без людей… Сами летают.

Старик молчал, недовольно постукивая палкой по земле.

- Вы мне не верите, Симон Артемович, - безнадежно махнул рукой Микола. Думаете, это брехня? Ни… Здается мне, що скоро не только самолеты без людей, но и сами люди будут летать без самолетов, взяв в руки яку-нибудь бисову ракету и зараз поднявся выше хаты…

Соселия только головой покачал. Нет, у них на Черниговщине не умеют пить вино. В этом он убедился.

- Дывись! - неожиданно крикнул Горобец, указывая куда-то вверх.

Старик нехотя поднял голову.

Высоко над землей летел человек. Его было отчетливо видно в свете луны. Он поднял кверху руки, как бы стремясь взлететь еще выше, к тусклым красноватым звездочкам, плывущим над ним.

Огоньки удалялись, а вместе с ними улетал и человек без крыльев.

И, может быть, только сейчас Соселия поверил трактористу Миколе. Он собственными глазами видел летающего человека. А если так, то почему же не поверить, что люди смогут создавать горы? Люди, они всё могут.

Но сам Микола Горобец в эту минуту уже ни во что не верил. Он стоял посреди улицы, протирал глаза, махал перед собой руками, чтобы отогнать это странное и непонятное видение. Он в отчаянии озирался по сторонам, смотрел на старика, стоявшего рядом с ним, прислушивался к звучному хохоту загулявших гостей и не верил, что он, Микола Горобец, находится в привычном ему мире, что сейчас он просто стоит на деревенской улице около скотного двора… Нет, ничего этого нет!

- О, бисова горилка, чего ты не зробишь! - сказал Микола про себя, и ему сразу стало легко от этого простого объяснения загадки летающего человека.

Бабкин несколько раз звал Димку, чтобы тот послушал, как работает радиостанция. Но тот не отвечал. Обеспокоенный молчанием товарища, Тимофей возвратился к люку.

В этой части корабля было уже темно. Синий сумрачный свет, поднимавшийся из круглого отверстия люка, отражался на потолке кабины и сразу же поглощался темнотой.