Борис Георгиев - Живец. Хитрец. Ловец

– Один чёрт, – сказал он и со стуком отставил пустую чашку. – Понимаешь, такое пережить! Пожалел даже, что поехал первым классом.

Когда мы ввалились в комнату релаксации гуманоидов, его трясло, но после первой чашки, кажется, отпустило. Я разлил по второй и приготовился слушать. Знаете, как это бывает, когда перемещаешься из соседней галактики первым классом? Бездна позади, бездна впереди, крошечная пересадочная станция – квант в бесконечности. Рядом какая-нибудь альфа какого-нибудь пса и проезжий путешественник – хорошо если гуманоид. Ну как тут удержишься? Даже я, интроверт до мозга костей, и то иной раз такое выкладываю первому встречному, какое себе самому никогда не рассказываю. Но про первый класс – это он зря. Вторым хуже. Один раз меня угораздило: решил отдохнуть от тела. Подхватил, понимаете ли, в одной передряге насморк, да такой – голова чугунная, глаза на лбу, вместо мозга кисель булькающий. Дай, думаю, полечу вторым. Старое тело после посадки в портал и сканирования дезинтегрируют к чертям вместе с насморком, а при высадке спроецируют меня в новое, со свежим дыханием. Всемилостивый Случай, как же нехорошо было без тела! Тесно, не повернёшься, мысли шевелятся медленно, чувствуешь себя этаким конденсатом Бозе-Эйнштейна. Ну, вы, если перемещались вторым классом, знаете. Каждый прыжок – выпадение памяти. Очнёшься в хранилище на пересадочной станции – не зря его называют мозгариумом! – опять тесно, не повернуться, и рядом сонмы таких же мозгляков. Обретаешься там и думаешь: «Только бы не спутаться с негуманоидом!» Мысль идиотская, но ни на что более возвышенное памяти не хватает в отсеке мозгариума. И вдобавок, пока меня грузили в новое тело при высадке на конечной, продуло на сквозняке так, что я не мог фамилию собственную выговорить. Короче, зря он так про первый класс, первым куда приятнее. Вылезешь из-под раструба энтенглер-проектора, как заново сделанный (так оно на самом деле и есть, тело же с пылу с жару, из синтезатора), выкарабкаешься оттуда, встретишь кого-нибудь пролётного, закатишься с ним в комнату релаксации, чайку попьёшь, баек послушаешь…

– …еле я увернулся, – рассказывал, дуя на чай, прихлёбывая и обжигаясь, Глеб. – В стену вжался, стою, трясусь, зубами щёлкаю, а этот чёрный затормозил с дымом, свистнул боком по полу, и ко мне.

– Кто? – спрашиваю. Видимо, что-то пропустил.

– Да шар этот, только что я тебе рассказывал. Я тоже не сразу допёр, что за штуковина. Чёрный шар вроде бильярдного, только поболее. И чем дольше я на него смотрел, тем меньше он мне нравился. Загнал меня в угол, чую, разглядывает, только непонятно – чем. Или обнюхивает. После перемещения иногда себя не помнишь, потому я и не сразу додумался.

– А! – сообразил я. – Так это же кто-то из бестельников в этом… В бароскафе.

– Именно, – говорит Глеб и кивает, как фарфоровый мудрец из древнего Китая. – И не кто-то, а бозоид из самого центра. Нетяж Гелиани XXVI-ой Бездетный. Он после представился.

– Не знаю такого.

– Он о тебе тоже не информирован, а меня теперь знает, к сожалению.

– Почему к сожалению? Склочник? И какого максвелла он делал в отсеке для углеродцев?

– Не склочник, но тип мерзкий. Вкрался в доверие и… В отсеке у нас он искал гуманоида. Нашёл меня.

– В первый раз слышу, чтобы бозоиду высокого давления нужен был человек. Как же вы с ним общались? Только не ври, что умеешь модулировать гравитационную несущую.

– Три кварка для Мюстера Марка, – изрёк Глеб, щёлкнул пальцами и картинно указал на предмет, украшавший собою столик в самом углу.

«Что за чепуха?» – подумал я, всмотрелся… Нет, ну кому могло прийти в голову затащить на пересадочную станцию альфы Малого Пса пишущую машинку?! Знаете, такую, портативную, в чемоданчике с ручкой для переноски. Я не удержался, подошёл глянуть. Не во всяком музее найдёшь такое чудо. Надпись на корпусе – «Tippa». Лист заправлен, на нём буковки. Рядом стопка бумаги. Типа кто-то только что печатал.

– Откуда она здесь? – спрашиваю.

– Забыл кто-то, – Глеб говорит. – Или бросил за ненадобностью.

– И что?

– Да то, что когда Гелиани загнал меня сюда…

– Загнал?

– Ну, было дело. Слегка перенервничал я там, в углу, в коридоре. Перескочил через него, сбежал и здесь заперся. Слышу – он в дверь ломится. Стук! Стук-стук! Сту-ту… Э, думаю, что это он азбукой Морзе откаблучивает? Вслушался. «Пустите, – просил шар. – Поговорить надо». Ну, я взял в руки что потяжелее – эту вот машинку, – и открыл дверь.