Мартин Сикорский - Возвращение в никуда. Всегда вперед

– Вы мне не поверите, – Пориентс нарушил тишину так резко, что мы невольно вздрогнули, – но язык этого инопланетника похож по своему принципу существования на человеческий намного сильнее, чем можно было бы предположить. Более того, некоторые комбинации звуков чертовски напоминают некоторые древние языки Земли. Они очень давно отмерли, но лингвисты архивируют особенности даже таких мертвых языков. Благодаря потрясающему сходству мне относительно легко удалось смоделировать на компьютере их язык, а еще через некоторое время овладел им с помощью кинеза. Все на самом деле очень просто, не сложнее обучения любого земного местного наречия, если иметь соответствующие комбинации звуков и подходящую программу. – Пориентс вдруг обернулся к нам и сказал: – Меня поражает сходство, очень. Быть может когда-нибудь секрет этого сходства будет раскрыт. Может, не нами, но наша задача установить контакт и возможно наладить сотрудничество с новыми космическими соседями.

Тогда мы не обратили должного внимания, но впоследствии мы часто вспоминали, как Пориентс первым отметил одну из странностей, которая разъяснилась значительное время спустя. Но об этом после.

В тот момент мы были поражены сказанным и не сразу пришли в себя. Дело в том, что для нас было довольно-таки трудно осознать, что в течение одного-двух часов компьютер может на основе минимума данных смоделировать незнакомый язык, тем более инопланетный. Конечно, это было сделано профессионально, но нас особенно поразил сам факт, хотя с другой стороны, я это воспринял тогда в какой-то степени обыденно. То есть, по моему мнению, речь сводилась к следующему. Если язык имеет схожую природу, то его существование определяется физиологическими особенностями разумного существа, а это в свою очередь означает, что комбинации звуковых импульсов, которые даже теоретически не могут быть бесконечными, могут повторяться, а значит, схожесть – это почти объяснимое явление. Впрочем, опять-таки, все это оказалось достаточно неожиданно, поэтому мы и удивились.

– Теперь я думаю, будет нелишним обучить вас их языку, – сказал Пориентс, и получив наше одобрение, начал подключать нас к своей аппаратуре, по ходу объясняя свои действия. – Как я уже сказал, весь процесс построен на принципе кинеза, или как его некоторые называют, внушения, однако это не совсем верно, так как речь не идет о потери сознания или воли, даже частично. Просто происходит скоростная имплантация информации на соответствующий сегмент головного мозга.

– А ты не думаешь, что мог бы обучить этого типа тера-лог? – спросил Димет.

– Теоретически, да, но дело в том, что для этого я должен получить матрицы сегментов его мозга, а для детального зондирования сейчас нет времени, да и проводить его нужно лишь в клинических условиях. В принципе, если я попытаюсь что-либо имплантировать в его мозг, то легко можно сделать непоправимые изменения. Кроме того, раз уж мы гости на чужой планете, то более полезнее, чтобы мы знали их язык. А теперь сядьте поудобнее и постарайтесь ни о чем не думать.

Сначала я ничего не почувствовал, но вскоре какая-то волна прошлась по мне. Это действительно было чем-то похоже на гипноз. Мне казалось, что постепенно теряю волю, расслабляюсь, становлюсь все более и более восприимчивым ко всему окружающему, но если Пориентс был прав, то это было скорее самовнушение. Это продолжалось недолго, затем вдруг в мозгу заиграли яркие краски, калейдоскопически сменяли друг друга какие-то фигурки, картины, яркие до невозможности, и вот тут я неожиданно отключился. После этого я ничего не помню. Это был не сон, и даже не забытье. В последний момент я видел, как в рубку входят остальные, вызванные Пориентсом, и рассаживаются.

Очнулся я самостоятельно и сразу почувствовал, что во мне что-то изменилось. Однако это ощущение продолжалось не более чем несколько секунд. Я огляделся. Пориентс стоял практически на том же месте, всматриваясь в свои приборы. Я перевел взгляд налево и увидел, что пятеро моих товарищей сидят в креслах, закрыв глаза. Казалось, что они спят. И вдруг они почти одновременно открыли очнулись и уставились друг на друга.

Первым заговорил Нэл:

– Что случилось, Пориентс? Ваш аппарат не действует?

– Ну почему не действует? – с улыбкой заметил тот. – Действует.

И вдруг до меня дошло, что Нэл сказал-то свою фразу не на тера-лог. Вот, в принципе, и все. Представляю, сколько блестящих умов Земли и Венеры трудились над проблемой совместимости, в том числе над проблемой языков, а все оказалось так просто, почти прозаически. Конечно, неожиданно было понять, что ты теперь можешь говорить и даже думать на чужом языке, но ведь были в прежние времена (когда на Земле в активном ходу было еще множество различных языков) люди, которые знали несколько разных языков.