Хамид Эф: Кооператив SOS. роман приключений и фантастики

Оксана расхохоталась.

– Испугался. Не бойся. Рога будут тебе к лицу. Они появятся у тебя через неделю, да и лысина к тому времени зарастет. И ушки, у тебя будут прекрасные свинячьи ушки.

Жариков, побагровев, сжал кулаки.

– Ну, хватит, дура! Ложись! Сейчас проверим, чего ты там настряпала!

Он открыл дипломат. Внутри него оказался компьютер и несколько зондов с разноцветными проводами.

– Извини, дорогой, но у меня пусто. Я не собираюсь больше ничего рожать.

– Что-о!… – голос у Жарикова зазвенел металлом. – Я, кажется, тебя предупреждал, стерва!…

– А ну осади, ты, подонок!

Жора стремительно обернулся на голос. Из кухни вышел рослый парень.

– Это что еще за хахаль?!

– Не все же тебе одному. Так что, дуй отсюда, пока трамваи ходят. Не то выброшу в окно.

– Оксана. Сейчас, конечно, я уйду. Но ты обречена.

– Угрожаешь! Милый Жорик. Я тебя тоже хочу предупредить. Все, что я пообещала, появится у тебя ровно через неделю. И тогда ты будешь у меня в ногах валяться, так как только я, повторяю, только я могу убрать твои украшения.

– Ну, хватит, Жора. Забирай свои манатки и топай. Терпенье у меня на исходе … – Закрыв за ним дверь, Эдик, спросил: – У него действительно появятся рога?

– Да. Я давно научилась вытворять такие фокусы, экспериментировала на кошках и собаках. Только никому не говорила. Сам понимаешь, неохота прослыть ведьмой.

– Тогда я от души похохочу над ним, хотя нехорошо смеяться над чужим горем. Смех смехом, но человек он очень опасный и поэтому, Оксана, тебе надо покинуть Уфу сегодня же. Поезжай в матери, в Девонпермь. И мы там будем поблизости.

Она кивнула в знак согласия.

О чем нам дует в ухо ветер? О чем журчит ручей? Про что поет нам соловей? О ней, о жизни, о любви, судьбе…

Горячий, страстный поцелуй, объятья жаркие, уста желанием горят. В глазах томленье, страсть и ярость обладания душой и телом!

Боже! Как сладка и ослепительна мимолетная страсть! Как все лишнее при этом уходит прочь, и мир, и люди, и вселенная. Одна лишь всепоглощающая страсть! Но ее не надо путать с животной похотью. Хотя в данном случае гормоны играют довольно большую роль, но все же, главное здесь – любовь, любовь души. Она всеобъемлющая. Она превращает, вроде бы обыкновенного, серого человека, в объект обожания, в самого прекрасного в мире человека. Такова волшебная сила любви.

Но, увы, все это не вечно и, обычно, скоротечно. Все проходит, и предмет обожания превращается, в самом лучшем случае, в привычный объект общения и взаимодействия, в худшем – в нудный, презираемый и даже иногда ненавидимый объект, в мужа или жену. И это тоже проза жизни, метаморфоза страстной любви. И поэтому человеку хочется бурных страстей, неистовства чувств.

Петрашевский Игорь Сергеевич взлохматил свои седеющие кудри, в каком-то радостном изумлении взглянул на Киру и воскликнул: – Боже! Как ты хороша! Прелестна! Ты можешь понять, наконец, что ты сводишь мужчин с ума!

– Игорь Сергеевич, – Кира шутливо погрозила ему пальцем. – Не забывайтесь, Вы же мне в отцы годитесь.

– Кирочка! Любви все возрасты покорны! Ее порывы благосклонны! При тебе я молодею на десятки лет! Я забываю обо всем, и я у твоих ног, – он театральным движением бросился перед ней на колени.

Кира рассмеялась.

– Вы артист, Игорь Сергеевич и прирожденный сердцеед. Не спорьте. Женщины любят красивые слова и эффектные жесты. Вы опасный ловелас.

– Кирочка! Умоляю, не смейтесь надо мной! Я не шут и говорю вполне серьезно. Я действительно безумно влюблен в Вас, как мальчишка.

– Ну, полно, полно, Игорь Сергеевич. Да встаньте же, наконец. Лучше угостите даму. Видите, у меня бокал опустел.

– Нет, – продолжал упрямиться Петрашевский. – Сначала дайте мне надежду, что Вы ко мне неравнодушны.

– Хорошо, хорошо. Я Вас тоже люблю, уважаю. Вы мне очень симпатичны и мужественны. Только успокойтесь. Я женщина капризная, с причудами. И кто знает, может, когда-нибудь я полюблю и Вас. Главное, не теряйте надежду.

– О, моя божественная женщина! Моя мечта! Моя надежда! Благодарю тебя за милость!

– Игорь Сергеевич, – Кира опять рассмеялась. – Ну, хватит этого театрального пафоса. Давайте лучше выпьем и поговорим как друзья, старые и добрые товарищи. А ведь нам есть о чем поговорить… Нет, нет. Пока не о любви. Это еще успеется. Какие наши годы. Ведь Вы сами признались, что Вы еще мальчишка.

– И о чем же мы будем говорить? – спросил Петрашевский, встав и наполняя бокалы шампанским.