Виктор Сиголаев - Фатальное колесо. Дважды в одну реку

Я внимательно рассматривал стоящего возле подоконника человека.

Борюсик.

Мой предшественник, выходит. Если танцевать по аналогиям (а других вариантов у меня пока нет), этот красавец попал сюда точно так же, как и я, – из двадцать первого века. А если по «схеме подобия» – то в семилетнем возрасте. Навскидку – около четырнадцати лет назад.

Получается, у него было время освоиться.

А реальных лет ему выходит – седьмой десяток! Хоть и выглядит на двадцать.

Серьезный противник.

И следует признать: он меня переиграл.

– «Борю-усик», – произнес я вслух, с растяжкой и легким отвращением, – а чего так жидко-то? Баксик как-то посолиднее будет. Нет, лучше – Бакс. Американский Карбованец! Грозно и внушительно.

Бакс усмехнулся.

– Слова это все. Пустой звук. Впрочем, «крестили» меня действительно Баксом. Тут ты угадал. Знаешь, что я заметил? Угадываешь ты часто. Ты вообще какой-то везучий – всегда оказываешься там, где не стоит тебе появляться. Делаешь то, за что другие вмиг без башки оказались бы. А тебе все нипочем. Может, пора прервать эту фартовую цепочку? Как думаешь?

– Это ты у меня разрешения спрашиваешь?

Белобрысый неуверенно повел плечами.

– Сам не пойму. Я словно земляка встретил на зоне. Ты из какого года сюда попал?

– Пятнадцатый, – не стал я кокетничать. – А ты, как я понял, из две тысячи третьего?

Бакс удивленно задрал брови.

– Второго. Почти угадал. А как – не скажешь?

– Скажу. Потом. И не только это. А сейчас ты скажи – где Ирина?

Возникла пауза.

Ирина конечно же у него. Странно, как она дала себя упаковать. С ее подготовкой. Интересно, зачем она им?

Бакс продолжал отмалчиваться, напряженно что-то соображая.

Я тоже вовсю скрипел мозгами, используя короткую паузу.

Вот такая вилка вырисовывалась: Белобрысый – рыжий капитан – потайная каморка на камбузе. С койками, между прочим. На двоих. И следующее ответвление: Белобрысый – французская фотография – пропавшая медичка из аквариума и пропавшая Ирина.

Вывод напрашивается сам собой: девчонок упаковали с подачи французов.

Для чего? Глупый вопрос. Для размещения на камбузе и отправки за бугор. Получается – для торговли «черной костью». Работорговля. Бизнес девяностых. Для этого времени не характерен. Но эксклюзив всегда на порядок дороже. Тем более что идейный вдохновитель девяностые-то пережил. И явно не на студенческой скамье…

– Я поражаюсь твоему спокойствию, – прервал молчание Белобрысый. – Мы оба с тобой знаем, что из этой комнаты ты уже никогда не выйдешь. Мешаешь ты сильно, несмотря на то что земляк. Поэтому ты мне и не нужен. К тому же нет у тебя того, что есть у твоей гимнастки.

Он скабрезно ухмыльнулся.

То, что по его планам мне не жить, – я уже и без него прекрасно понял. Мое спокойствие было зажато у меня в правом кулаке – та самая пресловутая «флешка», компактная светошумовая граната, которую ваш покорный слуга якобы самолично изобрел с полгода назад. А Контора грамотно исполнила это изделие с учетом подобных ситуаций. Подчеркну – именно «точечных» случаев, а не, скажем, для разгона мирно протестующих «онижедети!». По этим временам уличные протесты – это пока из области злой фантастики. А вот персонально кого-нибудь «засветить» – это очень может быть. Поэтому и изделие получилось компактным и не таким мощным, как в двадцать первом веке.

Прав Баксик – везучий я. Удачно так забыл вернуть «флешку» Сан-Санычу. Нащупал ее в кармане перед тем, как открывал дверь квартиры номер пять. А после того уже и не выпускал из кулака. Только в нужное колечко большой палец засунул. Для спокойствия.

И продолжал разговор:

– Ты ведь кинолюбитель, Баксик? Судя по «Рэмбо». Есть такая слабость, да? Чего же ты исполняешь передо мной тупого злодея из дешевого сериала? Исповедь на полчаса, перед тем как обгадиться, с финальным выстрелом в хорошего парня. Не поднимается рука сломать стереотип? Или очень поговорить хочется?

– А ты торопишься? – Белобрысый явно заинтригован: жертва не трясется, не заискивает, хамит даже. – У тебя что, вообще ко мне вопросов нет?

– А смысл? Ты же меня пришить собрался.

– Может быть, и пришить. А может… А хочешь к нам? – Видно, что эта идея родилась у него в голове только что, спонтанно. – Правда! Мы таких дел наворотим.

Через пару-тройку минут, просчитав риски, он сам отбросит эту авантюру. Но я могу пока поиграть на этом поле. Да кое-чего узнать…

– Неплохой вариант, – признаю, якобы обмозговывая эту мысль, – но меня интересует: где мой тренер? Ирина где?