Дмитрий Казаков - Черное знамя

– Вот, смотрите, само дело посвящено Российскому Теософскому обществу, – рассказывал Степанов, роясь в папке. – Учредительное собрание его случилось семнадцатого ноября девятьсот восьмого, так что первые документы тут еще из архива санкт-петербургского губернского жандармского управления. Название и дату основания организации заносите вот сюда, – он ткнул длинным белым пальцем в графу в левом верхнем углу карточки, – имя руководителя, в данном случае это председатель РТО Анна Алексеевна Каменская, проставляете рядом… ниже записываете имена остальных руководителей вплоть до нынешнего, Нины Михайловны Ронжиной, и если есть, то даты – кто когда правил, если можно так выразиться.

– Так что, это РТО существует до сих пор?

Степанов улыбнулся, зевнул, не забыв осенить рот крестным знамением, после чего ответил:

– Если верить нашим коллегам из управления имперской безопасности, то да, существует.

От слова «коллеги» Олега покоробило, и заведующий сектором это заметил.

– Что же вы ежитесь? – спросил он. – Как сказано в Писании, нет власти, что не Бога. Творения Всевышнего мы все, и государство тоже создано не иначе как по высшему промыслу. Посему обязанность каждого истинного христианина – повиноваться поставленному над ним «кесарю» и выполнять свой долг со всем возможным смирением и прилежанием.

Говорил Степанов с воодушевлением, чувствовалось, что сам в это верит.

– Дело всех, кто впустил в свое сердце боговдохновенную идею евразийства, есть общее дело, – тут Олегу показалось, что он сидит у радиоприемника и слушает «Духовную беседу», причем не самую удачную. – И совершенно неважно, носим мы погоны или цивильный пиджак, наша святая обязанность – раскрывать и обезвреживать идеологического противника, а наш с вами конкретно долг связан с теми недругами, что прячутся в мистических орденах, масонских ложах и тому подобных вредоносных, пагубных, самим Диаволом вдохновленных организациях, да-с, – тут заведующий сектором сообразил, что его понесло, и что разглагольствует он перед опытным пропагандистом, перед тем, кто меньше всего нуждается в лекциях подобного рода. – Извините, я несколько увлекся.

– Ничего, – сказал Олег, глядя в сторону.

Его выкинули, точно ослепшую лошадь, больше не способную носить на себе всадника. Приставили туда, где он будет приносить хоть какую-то пользу, как того же бывшего гордого скакуна привязывают на мельнице, чтобы он ходил по кругу, вращая жернова и при этом медленно подыхая от изнурения.

Но зачем тогда понадобилось Штилеру личным распоряжением выдергивать своего бывшего сотрудника из Крыма? Он вполне мог еще месяц провести в «Родине», подлечиться окончательно, поправить здоровье, вернуть былые кондиции.

Ну нет, лгать себе не стоит…

Главная заповедь любого пропагандиста – других обманывай, но сам всегда смотри правде в лицо, иначе ты рискуешь запутаться в тенетах фальши, и сам сделаешься как фальшивый колокольчик из фольги, чей голос никто не услышит.

Ему никогда не стать таким, каким он был до того проклятого майского дня.

– Да, да, вернемся, так сказать, к нашим теософским баранам… – Степанов заговорил с наигранной бодростью. – Вот сюда заносите всех лиц, в разные годы состоявших в данной организации, для РТО список будет длинный… изо всех-всех документов его собираете… госпожа Львова, скрипач Лесман… Гельмбольдт, это из Петрограда, а есть еще и из Москвы, вот полюбуйтесь, в этом донесении они перечислены… Герье, она возглавляла московское отделение, структура фиксируется вот здесь… калужское, киевское, ростовское… В дальнейшем, как за другие дела приметесь, будете в них отсылки к РТО находить, это значит, что карточку тринадцать дробь тридцать шесть надо доставать и пополнять, а все, что из этого дела к другим может относиться, лучше сразу отдельно фиксируйте… Вот, есть ниже особая графа – «Смежные организации». Например, смотрите, протокол допроса Андрея Бугаева, более известного как поэт Андрей Белый, он у нас тоже теософ, ха-ха…

На физиономии заведующего сектором играла самодовольная улыбка.

«Боже, куда я попал? – подумал Олег, без особого успеха борясь с отвращением, что поднималось из глубин души подобно мути со дна потревоженного ногами купальщиков водоема. – Протоколы допросов, досье и мерзкие тайны. Это же еще одна полиция, даже хуже, что-то вроде спецслужбы по надзору за тайными обществами… почему ее не подчинили Ованесяну?»