Ольга Манскова - В городе Солнца

А ещё, иногда он любил гулять здесь, в самом центре, в пешеходной зоне города. И ему нравилось, что по всему центру почти весь транспорт пустили по второму и третьему ярусу. Он любил рекламы «Маслосыра» (это слово писалось сверху вниз без всякого пробела, на одном из самых знаменитых Ростовских магазинов), прожекторы универшопов, шоры мюзикпопсов, тротуарные бриннинги и брэнчдогкиоски, – и прочую эту граундфлошную, людную толчею.

Первое время Ростов его шокировал и выталкивал. И вытолкнул бы, как нечто инородное, из своих недр. Если бы он старательно, с трудом, не скрывал своё «пейзанское грэндфазёрство», как он выражался среди друзей, имея в виду своё сельское происхождение. Особенно тщательно его надо было скрывать от потенциальных работодателей…

А так же, если бы он не был предприимчив и не смог бы с легкостью заводить друзей среди «тусовки» и перекантовываться порой у них, не имея средств на съем жилья, а иногда – и на пищу. Постепенно, он привык к этому городу. И, в конце концов, выбился «в люди», то есть, нашел постоянную работу с возможностью оплачивать жильё и еду.

Впрочем, если задуматься, Линда и тут сыграла немалую роль в его жизни. Он с первых же своих случайных заданий в газете, куда отважился податься, пробуя себя в роли журналиста, вышел на хорошую тему, ещё с того самого «Пупси-Бест». Газете нужны были слегка скандальные материалы, освещавшие культурную жизнь города. И то, что он стал посвящать свои газетные статьи Линде Аувербах, неожиданно понравилось редактору. А это сыграло в его судьбе решающую роль.

«Если б не она, я до сих пор был бы типичным газетным ритзибоем, пристающим к прохожим с наивными пергазетными квестпейпами», – подумал Иоганн, проходя мимо Пирамиды. Памперсные дивы картинно напомнили ему о его собственном сельском происхождении. Таком же, как у них. Да, он прорвался, занял определённую, и неплохую, нишу в жизни этого странного города…

«В общем, я и до сих пор не знаю, люблю ли я Ростов. Впрочем, это только Отцы Города его перманентно любят, клянясь ему в верности. Когда выходят на трибуну, венчающую Пирамиду, во время демонстраций. В своих белых тогах, украшенных шитьём и бисером. Или, в праздничных анкюлотах. Им очень легко его любить», – подумал Иоганн.

Для него же это был город бесконечной жары, несгибаемого зноя… Он с трудом переносил такую «жесть». И, наверное, иногда всё же ненавидел город. Хотя и жил в нём, и вынужден был признать его существование космически неизбежным фактом.

Ну, а сейчас у него оказалось в запасе минут двадцать. Он слишком быстро домчался до центра, так как собирался ехать на бусе третьего яруса, что гораздо дешевле, а не «в тьюбе», выражаясь на сленге. И потому, Иоганн решил завернуть на граундфлошный запретный рынок за Пирамидой. Давно собирался… Ну, пока просто прицениться к продаваемой там живности.

Здесь «фасовали», говоря словами одной модной песенки, «всё, что нельзя». От генномутантных животных – результатов «закрытых экспериментов», до некоторых форм запретных бластеров. Ну, и что-нибудь и вовсе экзотическое и нелепое… Например, так называемые «фольксвагенвестерны»: машины, легко трансформирующиеся просто в стационарник с сенсорным стереопроектором. То есть, в симулятор, имитирующий различные устройства, не только машину изнутри. С ощущением настоящей езды или полёта. Ну, и, кроме того, такой симулятор ещё и мультики крутил, и фильмы. Что угодно. Большинство из имеющих такое устройство людей любило смотреть вестерны. В отличной, объёмной графике. Фольксвагенвестерны были под официальным запретом. Потому, что не раз люди путали кнопки и вместо настоящей езды по городу вдруг зависали на симуляторе. Или, и вовсе сидели на трассе и смотрели фильмы. Перекрывая своей «тачкой» проезд…

Ну, и однажды Иоганн даже видел продающийся здесь, за Пирамидой, собранный каким-то умельцем, новенький блестящий нестандартный комп. Он чуть не закричал с испуга, когда это увидел, потому что в случае, если кто-либо обнаруживал такое устройство, ему следовало тут же донести об этом в полицию. Такие, старые, компы попадали под запрет, они были под высшей степенью секретности. Иоганн тогда бочком, бочком – и ретировался. В случае, если кто видел комп, но не донес, могли «пришить» и соучастие… Потому, он поспешил смыться. В случае чего, скажет, что и не заметил…

Такой вот весёлый был за Пирамидой толчок.

Сейчас он, вдобавок, пошел за Пирамиду не просто из любопытства, а с конкретным намерением. Ему, не так давно, захотелось присмотреть какое-нибудь животное. Достаточно умное. Умней обычных. В том месте, в которое он хотел его отнести и там подарить, запрещали держать животных. Именно потому, зверёк требовался весьма хитрый. И более всего подошел бы запрещенный для вольной продажи: «мутагенный», как стали говорить, подразумевая под этим понятием продукт генной инженерии.