Сергей Зайцев - Вселенная ИКС - Ключник

Звон мечей и крики заглушили звук шагов, и я не заметил, как Мышуня с Громилой оказались рядом. Они уже успели избавиться от ракшаса, и я предположил, что они спешат присоединиться к развлечению, но ошибся. Не сбавляя шага, великан вклинился в толпу. Легко, словно бумагу прорвал строй и очутился внутри. Коротко рявкнул – и сражение мгновенно затихло. Еще несколько отрывистых распоряжений, и из толпы как по волшебству выделился отряд в четыре бойца. А потом Мышуня с неожиданной силой вцепилась мне в руку и вытащила на всеобщее обозрение под десятки изучающих взглядов. Коротышки уставились с дружелюбным любопытством, обмениваясь оживленными репликами, великаны смотрели молча и бесстрастно, а вот желторожие почему-то щурились с откровенным презрением, словно я перед ними в чем-то провинился лично. Терпеть не могу подобные смотрины, но пришлось стиснуть зубы и сделать вид, что меня подобное представление ничуть не волнует. Дикоша, напуганная чрезмерным вниманием, прижалась к ноге. Первый раз вижу, чтобы питомец так явно проявил страх.

Едва Мышуня успела торопливо всунуть мне в руки какой-то неприятно скользкий меховой сверток, как великан снова рявкнул и подтолкнул меня в спину к отделившейся четверке из желтокожих нелюдей. Я даже испытал некоторое облегчение, когда сам же Громила и повел нашу команду за собой – прочь из зала. Лишь бы подальше от этой недружелюбной толпы. Да еще, оказывается, и хоббитка увязалась следом.

А затем наш отряд оказался под открытым небом во внутреннем дворе крепости, который просторной подковой опоясывала глухая стена высотой метров в шесть, без каких-либо признаков прохода. И на меня снова свирепо накинулась проклятая вьюга, выдувая из-под одежды накопленное в пещерах тепло и впиваясь в кожу и плоть ледяными укусами.

Не задерживаясь, отряд принялся цепочкой взбираться по каменной лестнице, ведущей на увенчанный зубцами гребень. Пришлось осматриваться мимоходом, взбегая следом. Мышуня пыхтела позади, бесцеремонно подталкивая в спину, когда ей казалось, что я мешкаю. Наверху ветер рванул сильнее, прошелся ледяной скребущей лапой по обнаженной коже черепа, стягивая ее стылой коркой. За время, потраченное на путешествие сквозь гору, ветер снаружи вроде немного ослаб. И хотя снега в воздухе кружило еще изрядно, с высоты стены открывался впечатляющий вид на огромную долину далеко внизу, окруженную горами и утопающую в буйстве непогоды. Зубья скал, темнеющие пятна замерзших озер, какие-то циклопические развалины…

И что все это значит? Меня что, с ходу отправили в караул?! И как я тут выдержу, на таком холоде, без теплой одежды, без самой завалящей шапки?!

Ага, щас. Я паниковал преждевременно.

Потому что все оказалось гораздо, гораздо хуже.

Повинуясь властным окрикам Громилы, желтолицые «аскеты» подняли с парапета скрутку с веревочной лестницей и раскатали его за стену. А затем один за другим принялись ловко соскальзывать вниз. Когда четверка оказалась у подножия крепостной стены, Мышуня толкнула меня в бок и требовательно указала на лестницу. Я недоверчиво уставился сперва на нее, потом глянул вниз на желтолицых, деловито разворачивающих личные свертки, оказавшиеся обыкновенными меховыми накидками с капюшонами, затем в смятении посмотрел на Громилу. Встретившись со мной взглядом, он снова повелительно рявкнул и с угрожающим видом шагнул в мою сторону, нависая, словно скала. Твою ж…

Вот теперь самое время начинать паниковать.

Сидя на накидке, превращенной на время спуска в «меховое средство передвижения», в который уже раз расставляю ноги и вбиваю пятки в склон. Пропахав глубокие борозды, резко останавливаюсь, вскакиваю, сую накидку под мышку и бегу за своей группой, проваливаясь по середину голени в рыхлый снежный покров.

Четверка «аскетов» шустрой трусцой отправляется в обход очередного препятствия – на пути вырос широкий скальный массив, раздвинув склон, словно кулак пытавшегося выбраться наружу великана. И мне важно не отстать. Так как я самый последний, то порывы ледяного ветра бросают поднятую отрядом снежную пыль мне навстречу, и она болезненно царапает онемевшее от холода лицо, заставляя слезиться глаза.

Фурии проще – малый вес позволял ей бежать по снегу, не проваливаясь. А Кроха сидит у нее на загривке, зарывшись всем тельцем в мех, насколько это вообще возможно. Жаль, но фейри пришлось покинуть нагретое местечко под моей одеждой на груди. В такой тесноте ее немудрено и придавить при неосторожном падении. Именно это едва не случилось, пока приноравливался к экстремальным методам проводников. На Кроху было тяжко смотреть, холод грыз ее тельце не на шутку, и фейри приходилось растрачивать усвоенную в пещерах энергию кристалла ради обогрева. Ума не приложу, что с ней делать, когда эта энергия иссякнет…