Василий Лягоскин: Тайна пролива «Врата скорби». Том первый

– Да-а-а… Народ еще тот! Ну ничего и не таких строили, – а дальше уже вслух, – товарищи (именно такое обращение подразумевал Устав)! Первой и главной задачей определяю безопасность гражданского населения, – он специально строил речь казенным языком, не приемлющим никаких дебатов, – для чего:

Первое. Переписать население (все три десятка).

Второе. С учетом выявленных навыков и способностей определить каждому круг обязанностей для обеспечения выживания всех. Да, да – выживания! – о далеких взрывах и стрельбе он пока предпочел не упоминать, чтобы не пугать народ раньше времени.

– А может, вызовем МЧС? – предложил робкий женский голос.

– Попробуйте, – Кудрявцев уже убедился, что никакой спутниковой связью вокруг и не пахнет, хотя мобильник исправно показывал половину зарядки.

У всех тут же, как по мановению волшебной палочки, появились разнокалиберные и разноцветные устройства и люди (как подозревал Кудрявцев, большинство не в первый раз) принялись тыкать пальцами в кнопки. Естественно безрезультатно.

Александр тем временем зашагал к толпе – четко, как на плацу, благо едва отросшая трава позволяла печатать шаг. Зашагал прямо, ни на сантиметр от линии, проложенной взглядом к девушке, единственной из присутствующих оказавшейся в деловом костюме, слегка примятом и испачканном, словно ей пришлось проползти некоторое количество метров по запыленной поверхности – не больше пяти, уже понял Кудрявцев. Линия эта проходила аккурат по ногам алабая, пока еще безымянного, и тот убрался с дороги, хоть и с глухим рычанием, понимая наверное, кто здесь и сейчас главный.

– Вот вас, девушка, как зовут? Кто вы и откуда?

– Котова Мария Сергеевна, – тут же ответила девушка, – работаю… работала секретарем и по совместительству начальником отдела кадров завода железобетонных изделий. Всю жизнь – почти тридцать два года.

– Сколько?! – поразился подполковник.

Девушка, которой на вид было не больше двадцати, была (он быстро прикинул в уме) не намного его моложе.

– Да, – с гордостью подтвердила Котова, – с первого марта одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года – тридцать один год и семь с половиной месяцев.

– Дела, – опять удивленно протянул он, – ну хорошо. Внимание, – уже громче, для всех, – Мария Сергеевна Котова назначается заместителем командира по кадровой работе. Сейчас всем, в первую очередь женщинам и детям пройти регистрацию.

Подполковник перевел взгляд на стоящую рядом пару – крупного, гораздо крупнее его самого, парня, который удерживал за шиворот пиджака второго – значительно меньшего габаритами. На правом глазу последнего наливался внушительный фингал.

– Фамилия, имя, отчество, – потребовал у здоровяка Кудрявцев, – кем работаешь; где служил; звание?

Почему-то он не сомневался, что парень не из тех, кто когда-то всеми силами и любыми средствами откосил от действительной.

И точно – здоровяк (отпустив пиджак соседа, отчего тот едва не растянулся на траве, удержав равновесие в последний момент) собрался внешне и внутренне, втянул и так не сильно выпирающий живот и отчеканил вытянувшись по стройке «Смирно»:

– Дубов Виталий Александрович, водитель лесовоза «Фискарс»; старший сержант запаса, демобилизовался в две тысяча пятом году – замкомвзвода роты бетонных работ инженерно-саперного батальона…

– Что, реально «бетонных работ»?! – так часто, как сегодня, Кудрявцев еще никогда не удивлялся.

А ведь день только начался…

– Так точно, товарищ полковник! – гаркнул бывший старший сержант, и Александр удовлетворенно кивнул – парень службу знал – вон как непринужденно проглотил приставку «под».

– За мной! – скомандовал подполковник и кивнул второму парню, – ты тоже!

Через минуту они обогнули и кровать соседки Александра, и сервировочный столик, который парень, на ходу представившийся Ершовым Виталием Васильевичем, художником из Перми, едва не перевернул – так загляделся на коленки красавицы. Кудрявцев в последний момент успел выдернуть Ершова из опасной зоны и отпустил его рукав только у собственного стола. Совсем скоро стол стоял под солнцем, перед Котовой, основательно утвердившейся в любимом кресле Александра, который он сам любезно и принес своему заму по кадрам – пока единственному заму.

Однако перекличка, или перепись, так и не началась. Опасливо обогнув алабая, который успел вернуться на свое место, перед Кудрявцевым остановился еще один здоровяк. Он был немного помельче первого и не таким опрятным. Его камуфляжный костюм был здорово помят, густо покрыт масляными и какими-то иными пятнами, а на плече еще и здорово надорван. От него даже на расстоянии полутора метров – оттуда, где он остановился, не решившись видимо подойти к подполковнику вплотную – несло водкой, вернее самогонкой. Вряд ли какой завод решился бы выпустить официально напиток с такой концентрацией сивушных масел.