Людмила Лапина - ЖРЕЦ ЗАБЫТОГО БОГА (сборник)

«Это Луна?» – мысленно вскричал Георгий.

«Да, и мы сейчас там будем», – раздался в его мозгу ответ Божены.

«Каким образом?» – задохнулся ученый, судорожно пытаясь запечатлеть в памяти картины ближнего космоса.

«Ты находишься во мне, мой конструктор, а по поверхности Луны мы пойдем, держась за руки», – спокойно ответила девушка-андроид. Белов задохнулся, и тут же тысячи мелких импульсов впились в его кожу, возбуждая дыхание, а под ногами его появилась и быстро увеличилась неуютная поверхность спутника Земли.

О том, что пережил на обратной стороне Луны, об ее серебристо-пепельном грунте, высоких скалах изломанных очертаний и странно близком горизонте с голубой сферой Земли Белов не рассказал даже лучшему другу Вадиму.

Георгий сидел на кухне своей новой квартиры. Дом на берегу Васильевского острова у Финского залива был построен по старинным технологиям из кирпича и природного камня в стиле «северный модерн». Начало третьего десятилетия двадцать первого века стало временем возрождения этого почти забытого петербургского стиля. На намытой земле в Финском заливе поднялся дом с фасадами, облицованными диким гранитом, украшенными барельефами из странно переплетенных местных животных и растений. Венчали его остроконечные башенки. Иногда звездными ночами Белов поднимался в одну из них с медным дедовским телескопом и до рассвета вглядывался в глубины космоса. Ученый ожидал свою Божену. Полюбил он и уютные внутренние дворики своего дома с фонтанами, клумбами и мелкой скульптурой. Георгию Олеговичу очень нравилась одна из них, «Маленький принц с розой и змейкой», изображающая отбытие героя Сент-Экзюпери с Земли. В красных лучах вечернего солнца лицо принца неуловимо напоминало лицо Божены.

Сейчас Белов сидел у открытого окна кухни и любовался заходящим солнцем, отражающимся в спокойных водах Финского залива. С возрастом ученый стал более внимательным к явлениям природы и оттенкам небосвода. Огромное темно-красное солнце медленно опускалось за горизонт, вода в заливе превратилась в гладкое багряное стекло – дамба, чудо инженерной мысли начала двадцать первого века, надежно защищает Санкт-Петербург от наводнений.

Георгий привычно полил столетник и вздохнул. Жизнь, в общем, прошла очень быстро. Только Вадим Михайлович Петров, с возрастом становящийся все больше похожим на своих пациентов, продолжал дружить с Беловым. Теперь он уже не звал однокашника «Шлиманом альфабола», а долго расспрашивал о конструкции Божены и вестях от нее. Георгий Олегович до сих пор не женился. Да и какая земная женщина смогла бы конкурировать со звездным очарованием ослепительной Божены? Создание его интеллекта свободно странствовало по Вселенной и очень редко навещало своего конструктора. Белов пригорюнился, Божена совсем забыла его. Легкий вечерний бриз принес прохладу и запах морской свежести. Георгий выпрямился, хлопнул в ладоши. Тут же серебристые створки закрыли окно, превратившееся в элемент абстрактного рисунка во всю стену. Ученый начал готовить себе диетический ужин. Движением кисти он активировал пароварку. Теперь уже он не мог питаться одними пирожками с капустой и зеленым чаем. Пришлось расширить свое меню кашами овсяной, гречневой, луковым супом, тыквенным пюре, морковными котлетами. С годами ученый превратился в убежденного вегетарианца, как кумир российской интеллигенции Лев Толстой. В процессе приготовления и поглощения вкусной, полезной еды Георгию Олеговичу часто приходили новые светлые идеи.

Голубоглазая блондинка в облегающем серебристом комбинезоне летучей тенью заглянула в окно на последнем этаже тридцатиэтажного дома. Сигнализация тут же предупреждающе мявкнула. Георгий Олегович удивился: он не ждал сегодня в гости Вадима Михайловича и заложил в пароварку только одну порцию рисовой каши с курагой. Сигнал тревоги раздался вновь: кошке наступили на хвост. Белов указал пальцем в экран телевизора, занимающего всю стену кухни. В тот же миг изображение залетной гостьи увеличилось.

– Божена, ты? – вскрикнул он, роняя на стол пачку гранулированного копорского иван-чая.

«Я, милый», – беззвучно ответила она.

– Входи.

Георгий Олегович движением кисти в воздухе выключил пароварку с рисовой кашей и хлопнул в ладоши. Серебристые створки окна раздвинулись с тихим шелестом, космическая путешественница мягко опустилась на край гранитного подоконника.