Руслан Бедов - Хранитель бездны. Фантастическая повесть

Я посещал его занятия по йоге чуть более года, но только сейчас почему-то вдруг заметил, как он стар. Никто из его весьма немногочисленных учеников точно не знал, сколько ему лет, да и меня это как-то не особенно интересовало. Все, что я знал о Михаиле Владимировиче наверняка, так это то, что он первоклассный учитель йоги, мастер каратэ и специалист по ведической культуре. Все остальное как-то ускользало из поля моей заинтересованности.

Михаил Владимирович всегда был одет в неизменно белоснежное кимоно, перехваченное черным поясом. Наверное, это покажется странным, но я никогда не видел учителя в другой одежде – вероятно, совпадение. На груди у мастера красовался диковенный амулет в виде китайкого дракона. Михаил Владимирович всегда в шутку говорил, что этот дракон достанется самому лучшему его ученику. Во время групповых занятий каждый из нас благоговейно поглядывал на амулет. Ведь по слухам, за сорок с лишним лет, он ни разу не сменил хозяина. Неужели за все время так никто и не удостоился звания лучшего ученика? Что это: чрезмерная строгость учителя или или что-то еще? Я склонялся к другому варианту. Когда однажды спросил Михаила Владимировича об этом, он внимательно взглянул на меня, улыбнулся в седую бороду, ничего не ответив.

Так как время индивидуального занятия уже началось, а учитель продолжал медитировать, я стал делать упражнения для разминки, как обычно.

– В чем смысл твоих тренировок? – неожиданно раздался голос Михаила Владимировича.

От неожиданности я остановился и вопросительно посмотрел на учителя.

– Ты услышал мой вопрос, – сказал он.

Может быть дело было в том, что в пустом спортзале голос был гулким и отдавал эхом, но мне показалось, что Михаил Владимирович говорил непривычно сурово и даже торжественно.

Я хорошо помнил, что заставило меня сорвать листик с телефоном на доске объявлений годом раньше. Жизнь напоминала бег таракана по раскаленной сковороде. Мы разошлись с Мариной, не отметив даже трехлетнего юбилея после того, как она потеряла ребенка, – потом все начало рушиться…

Я метался от одного края жизненной сковороды к другому в надежде достигнуть чего-то, но в итоге обнаруживал себя бегущим босиком по раскаленным углям в очередную неизвестность со все слабеющей надеждой добраться до цели, о которой не имел представления.

Тогда-то я и познакомился с Михаилом Владимировичем, учителем йоги с амулетом на шее. Теперь я понимаю, что причина некоторых улучшений в моем восприятии крылась совсем не в йоге, как мне тогда казалось. Она была лишь неким инструментом в руках умелого мастера.

Но настоящее понимание пришло намного позже. Тогда, во время последнего занятия, я пребывал в тумане щадящей неосознанности и, услышав неожиданный вопрос, подумал только о благотворном влиянии медитаций на мой организм…

– Ты ошибаешься, если думаешь, что я занимаюсь с людьми только для того, чтобы у них улучшилось пищеварение, – тихо произнес Михаил Владимирович.

В тот момент появилось отчетливое ощущение, что он читает мои мысли, и они ему не нравятся.

– Тебе необходимо научиться отличать главное от второстепенного, – продолжал учитель, – а также иметь мужество отказаться от второго в пользу первого. В противном случае твои занятия не стоят ничего. Иди и подумай об этом.

– А как же… – я хотел было возразить, но Михаил Владимирович посмотрел на меня так, что слова застряли в горле.

Я вышел из спортзала в раздевалку со смешанными чувствами. С одной стороны я понимал всю серьезность слышанного во время самого короткого за год занятия, и соглашался, что необходимо еще многое осознать. С другой стороны, Михаил Владимирович мог бы найти более благовидный способ отменить занятие. Кроме того, это был первый раз, когда встреча отменялась без предварительной договоренности. Происходящее должно было встревожить, но я списал все на старческие причуды.

Обычно сплю крепко и без снов. Но в тот вечер уснуть почему-то не получалось. Несколько раз я вставал, выходил на балкон, глотал свежий ночной воздух, и снова возвращался под одеяло. Даже порывался набрать номер Марины (в последнее время мы по очереди звонили друг другу по всяким мелочам), но было уже поздно и не хотелось вдруг услышать в трубке голос ее нового хахаля.

Что-то меня беспокоило, но я не мог понять, в чем именно дело.

Одолевало чувство, обычно появляющееся в преддверии больших перемен или перед бедой. Как это со мной бывает в таких случаях, я снова и снова перебирал события ушедшего дня, просчитывал все возможные и даже невозможные последствия того, что произошло. Несколько раз возвращался к странному поведению Михаила Владимировича на тренировке, но ничего придумать так и не смог. Мучимый странными предчувствиями, около двух часов ночи я все-таки заснул.