Татьяна Толстикова - Наследие атлантов. или Длинный ген любви

Таня встала и нетвердой походкой отправилась на кухню, во всем теле еще жило ощущение стремительного полета и необыкновенная легкость. Машинально открыла холодильник, налила стакан молока, добавила в него ложку меда и поставила на огонь. Все движения замедлены, мысли, по-прежнему, заняты сном. Но вот теплое молоко выпито, и Таня, немного успокоившись, возвращается в постель. Засыпая, она мечтает долететь до моря.

На следующее утро проснулась она позднее обычного и долго лежала в постели, вспоминая подробности своего фантастического ночного полета, и то, что приблизиться к морю ей так и не удалось. На лоджии требовательно чирикал, скорее даже по-птичьи громко ворчал, воробей, которому Таня вечером забыла насыпать крошек. Он постоянно будил ее, едва всходило солнце, неистовыми воплями. Наконец, Тане удалось с ним договориться. Она оставляла корм на пластиковом столике лоджии, он по утрам угощался и не устраивал раннего концерта. Сегодня воробей громко и осуждающе возмущался, он даже охрип, стараясь привлечь внимание крепко спящей девушки. Вид у него был такой обиженный и воинственный, что Таня рассмеялась и быстро насыпала геркулесовые хлопья на столик, заслужив благодарный взгляд своего шумного пернатого друга.

Забарабанил долгожданный майский дождь. Весна в этом году была ранняя, но абсолютно сухая. Климат Земли продолжал катастрофически быстро меняться, напоминая безудержному человечеству, о созданных им проблемах окружающей среды. Таня долго стояла у окна, радуясь дождю вместе с деревьями, травой и воробьями, весело чирикающими и беззаботно барахтающимися в наконец-то, появившихся лужах. Вибрируя, пронзительно зазвонил мобильный телефон, высвечивая бабушкин номер.

– Танюшка, извини, что не даю отдохнуть в выходной, но что-то мне плохо. Ты же знаешь, с некоторых пор, я признаю только одного врача, да и мне нужно с тобой поговорить, – голос Майи Александровны был слабым и немного дрожал.

– Уже бегу, бабушка, – быстро переодеваясь, ответила образцовая внучка.

С бабушкой Тане очень повезло. Майя Александровна была настоящей женщиной, которую никогда не придет в голову назвать «старухой». Всегда немногословная, умная, интеллигентная и подтянутая Майя Александровна не позволяла себе никакого нытья, и не смотря на обрушившееся на нее горе, находила теплые слова для всех своих сослуживцев и друзей внучки, нередко приходивших к ней за советом и утешением. Эта миниатюрная женщина и после семидесяти нравилась мужчинам и умела с ними общаться, очаровывая своим обаянием, жизнелюбием и умом. Таня бабушку любила и очень ею гордилась. Они были настоящими подругами, прекрасно понимающими друг друга.

С семнадцати лет Таня жила с Майей Александровной. Ее родители, тоже врачи, как только дочь поступила в институт, решили пару лет поработать в Африке. Только оттуда им не суждено было вернуться. Гражданская война не пощадила даже врачей, и в одночасье у Тани не стало ни отца, ни матери. Никто не мог объяснить, что произошло, и каким образом, сгорела дотла передвижная клиника со всеми сотрудниками. У Майи Александровны с внучкой не осталось даже могил. С тех пор у бабушки часто болело сердце, мучили мигрени, а Татьяна сразу стала очень серьезной и взрослой.

Пока Таня училась в институте, они с бабушкой жили вместе в квартире родителей, а маленькую двухкомнатную квартиру Майи Александровны в старой пятиэтажке сдавали. Это помогало сводить концы с концами. Но когда Таня начала работать, бабушка настояла, чтобы внучка жила отдельно, считая, что современная девушка должна устраивать свою личную жизнь без помех. Теперь, без промедления примчавшаяся на зов любимой бабушки Таня, (к счастью, жили они рядом), делала укол и снова уговаривала Майю Александровну съехаться.

– Бабушка, больше со мной, пожалуйста, не спорь. Твой переезд ко мне – дело решенное. Да и сама подумай, почти четыре года я жила одна, но что-то моя личная жизнь не устроилась. Все мои романы, по-прежнему, однодневки. Сколько не пыталась я создать полноценную семью, все сводилось к нескольким месяцам совместного существования, да и то, какого-то искусственного. Ну не встретила я еще родственную душу! Вот это и есть настоящая причина отсутствия мужчины в доме, как ты любишь говорить, а все остальное не имеет значения. Сейчас пойду в отпуск, сделаю быстренько косметический ремонт, и будем тебя перевозить.

– Нет, дело, наверное, все-таки в кольце. Да не смотри ты на меня так, я не сошла с ума и не брежу. Ты лучше меня послушай. Не могу точно сказать, с какого времени в нашей семье по наследству старшей дочери передавала мать кольцо из белого металла с дымчатым овальным камнем, на котором был вырезан профиль загадочной прекрасной женщины. Особой ценности эта камея не имела, во всяком случае, когда моя бабушка в трудный для семьи год решила продать кольцо, то за него ей предложили копейки. Ювелир сказал, что это какой-то дешевый сплав с красивым, но не имеющим большой ценности камнем. Так что кольцо осталось у моей бабушки, потом перешло к маме, и, наконец, его хозяйкой стала я. В день совершеннолетия своей дочери я передала кольцо ей. В восемнадцать лет его должна была получить и ты. Нарушать эту старую традицию никто не собирался, но ты знаешь, что произошло.