HORO - Zen 1001. Технофильская ересь

– Но Вы же сами сказали мне так сделать, когда поймали на обеде с сигаретой.

– Ох уж это… курение! – я вспомнил о досадном моменте, произошедшем на днях. – Так, быстро вынь эту хуйню из брюк!

Главный бухгалтер повернул голову и огорчённо посмотрел на импровизированную выхлопную трубу.

– А мне нравится…

– Клоун! – вскочил я в раздражении. – Дай сюда!

Я совершил обходной манёвр и рывком вытащил свёрток из-за пояса главного счетовода.

– Не выкидывайте, пожалуйста! – взмолился он. – Это акты выполненных работ. Их тоже надо подписать.

– Устраиваете здесь балаган, а потом о нас пресса чёрт знает что пишет! – я разгладил бумаги и вернулся на своё место. – Садись, не стой над душой, бога ради!

Главбух затянул ремень и, отодвинув мой кейс, уселся за стол для совещаний.

– Я так понимаю, работы выполнены? – спросил я, доставая ручку.

– Да, крокодилы на месте.

– Отлично… – пробубнил я, подписывая акт. – Вы там поосторожней давайте, чтоб мы их больше по всему офису не ловили.

– Разумеется.

Я открыл ящик стола и заглянул в свою таблицу.

– Какое сегодня число?

– Тринадцатое, – ответил главбух, разглядывая интерьер с таким любопытством, словно был у меня в первый раз.

«Хвалить», – прочитал я про себя и задвинул ящик обратно.

– Кстати, я как раз собирался тебя вызвать.

– Что-то случилось? – лицо главбуха напряглось, взгляд остановился на висящей на стене грамоте:

– Нет, наоборот. Хотел сказать, что очень доволен твоей работой в последнее время, – после этих слов я подошёл к сотруднику и крепко пожал его руку. – Благодарю, Александр, я немедленно издам приказ о твоём премировании.

– Спасибо большое!

– И ещё. Передай, пожалуйста, этому новому менеджеру…как его…

– Такой тихоня?

– Да, ну ты понял, – кивнул я. – Так вот, передай ему, что если он будет и дальше сливать информацию журналистам, заставлю ходить в костюме крысы до конца месяца!

– Может, лучше расскажем всем, что он в первый день обосрался?

– Не стоит, Саша, это не наши методы. Между прочим, теперь это называется обмороком…

Стены комнаты выглядели хлипкими, они подрагивали от вибрации, как сухая листва от порывов холодного осеннего ветра. Огромный механизм работал где-то неподалёку, издавая пугающий рёв и заставляя звенеть чистую посуду на кухне. Внутреннее убранство помещения не отличалось разнообразием – пара деревянных этажерок, ваза с искусственными цветами и большой обеденный стол, покрытый белой застиранной до дыр скатертью.

– Обычно у нас Мэри занимается резнёй, – сказал кудрявый мужчина с сумасшедшими глазами, выкладывая на тарелку странную маленькую птичку, зажаренную в духовке. – Может быть сегодня Вы, Генри, попробуете?

Генри машинально отпрянул и оглядел присутствующих испуганным взглядом. Его девушка сидела неподвижно, её лицо ничего не выражало. Будущая тёща также уподобилась каменной статуе.

– Вы ведь не против? – заискивающе добавил отец семейства.

Генри набрал воздуха в лёгкие.

– Конечно! – ответил он с максимально возможной вежливостью. – С превеликим удовольствием.

Взяв со стола длинный кухонный нож, более походивший на мачете, Генри посмотрел на птичку и замер в нерешительности. После секундного промедления он вновь обратился к кудрявому мужчине.

– То есть просто разрезать её, как обычного цыплёнка?

– Да, да, режьте как обычного цыплёнка!

Механический рёв нарастал. Старые обои на стенах стали похрустывать. Казалось, что страшная гудящая машина прорвёт их с минуты на минуту и ворвётся в комнату.

Собравшись с силами, Генри пододвинул к себе тарелку и неуверенно коснулся птички столовым прибором. Послышалось чваканье, на тарелку полилась отвратительная кровавая жижа. Поджаренные птичьи окорочка зашевелились, Генри с ужасом и надеждой посмотрел на остальных участников трапезы. Семья его возлюбленной сидела спокойно, словно наблюдала подобное каждый день. Исключение составляла лишь мать, глаза которой исполнились одержимостью, а из приоткрытого рта вывалился покрытый пеной язык. Окорочка конвульсировали, извергая потоки загустевшей крови. Маслянистые бардовые пузыри раздувались и лопались, орошая брызгами белую скатерть. Напряжение достигало критической отметки.

В комнате отдыха доктора Ямака зазвонил телефон.

– Мдя? – он поднял трубку, вытирая бороду от белой пудры.