Вацлав Кайдош - Курупиру

— У меня в горах небольшое бунгало, — продолжал Тейфель, отметая благодарность. — Все, что у меня есть, — к вашим услугам. Я ведь пожилой человек, — вздохнул он, — а старики порой мечтают об общении с интересным собеседником. Эти же, — он кивнул в сторону индейцев, — не более чем мыслящие животные. Если они вообще способны мыслить…

Перед Аланом всплыл образ Умару, его серьезное, спокойное, коричневатое лицо, открытый взгляд. Ботаника отнюдь не радовал тот факт, что оставшиеся в живых проводники-индейцы вскоре прибились к нему, как цыплята к клуше; Умару все равно никто не заменит. Тейфеля индейцы смертельно боялись. Впрочем, это неудивительно, ведь они принимают его за духа леса, хозяина здешних земель, потому-то и боятся, объяснял себе Алан. Но ему бросилась в глаза еще одна интересная деталь: индейцы поняли, что профессор симпатизирует Алану, а не Спенсеру, и не особенно рьяно выполняли указания рыжеволосого энтомолога.

Однажды Спенсер, лежа в постели, бросил:

— По-моему, мы влипли.

Алан посмотрел на него с удивлением.

— Не понимаю.

— Вы что же и в самом деле не понимаете, — недоверчиво переспросил Спенсер, — что люди профессора, эти индейцы неотступно следят за нами, за каждым нашим шагом? Не по душе мне все это.

И тут Алану припомнились кое-какие моменты. Пожалуй, Спенсер прав.

— Хотелось бы мне дознаться, где тут правда, а где ложь, — произнес Спенсер, укладываясь поудобнее под сеткой от москитов.

— А в чем вы сомневаетесь?

— Да в его россказнях, — ответил Спенсер.

— Напрасно вы подозреваете его во лжи, — возразил Алан. — Забытый цивилизацией старикан. Мой отец его хорошо знал.

— Вы ягненок, Алан, — грубо сказал Спенсер. — Уткнувшись в свой микроскоп и соорудив для себя ширмочку из растений, которые вы с такой охотой срываете, вы не способны взглянуть на реальный мир. Неужели вы не уразумели, что миром могут править и сумасшедшие?

— Зато у вас удивительное знание человеческой души, — с обидой ответил Алан и погасил свет. — Тем не менее, по-моему, для науки вы не находка.

Спенсер промолчал. Алан заметил, что огонь в трубке, которой он попыхивал, постепенно угасает.

— А я утверждаю, — раздался из темноты голос Спенсера, — что вы, дружок, не находка для жизни, не разбираетесь вы в ней.

— На что вы намекаете? — Алана поразил его тон.

— Бьюсь об заклад, этот профессор — военный преступник. Это же ясно, как день, только вы этого не понимаете. Ну, скажите: к чему бы ему, кабинетному ученому, здесь находиться, в джунглях, среди дикарей? Да он, старый проходимец, даже не старается скрыть своей причастности к…

Алан весь напрягся.

— У меня как-то выдался случай заглянуть в его спальню, — продолжал Спенсер. — Над постелью старика красуется фотография. Хотите знать, чья?

— Я не люблю вторгаться в личную жизнь других… — промямлил Алан.

— Так вот: на фотографии наш уважаемый профессор Тейфель пожимает руку ефрейтору со свастикой…

— Гитлеру?!

— В самое яблочко. И светится от счастья как месяц в полнолуние. Вы сомневаетесь? Проверьте сами.

Хотя Алан отнюдь не разделял многих жизненных принципов Спенсера и его взглядов, он все же допускал, что какая-то доля правды в словах энтомолога есть. Всякий раз, когда Алан и Спенсер заходили к профессору в лабораторию, он закрывал двери спальни.

Шаг за шагом Алан восстанавливал в памяти события последних месяцев. Во-первых, в Манаосе старый недоверчивый Вебстер убеждает его, Алана, взять с собой в экспедицию неизвестного энтомолога. Далее, полнейшее отсутствие у Спенсера интереса к насекомым вообще, за исключением муравьев. И наконец, его манера совать нос в чужие дела, буквально вынюхивать все.

— А вы-то, собственно, за кого себя выдаете, Спенсер? — вдруг вырвалось у Алана.

— Послушайте-ка, вы, овечка, — после минутного молчания раздался голос Спенсера из темноты, — вы, верно, предполагаете, что я гангстер, выпотрошивший тайник родной бабушки, или сумасшедший, сбежавший из психолечебницы. Я знаю, вы меня не переносите, но мне плевать. Однако ситуация осложнилась, поэтому я вынужден, превышая свои полномочия, открыть вам глаза, милейший. — В его голосе появилась твердость. Слушайте меня внимательно. Институт по вопросам биологической охраны окружающей среды исследует и проблему направления движения, точнее, нашествий насекомых. Вначале казалось, будто пути-дороги насекомых случайные, вызваны местными, в частности климатическими, условиями. В институте определили задачу: выявить закономерность, периодичность нашествий саранчи, муравьев и других насекомых. Да и для военных эти сведения представляют известный интерес…