Василий Бережной - Археоскрипт

Бросив взгляд на экран, Туо спросил:

- Интересно?

- Очень! Очень здорово придумано!

- Почему же придумано? - спокойно возразил Туо. - Робот, о котором идет речь, это я.

- Правда? - Марта посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Потом - на Аниту.

- Да, - подтвердила Анита. - Этот невежда говорит именно о Туо. Только Туо никакой не робот, а человек.

- Ой, как интересно! - всплеснула ладонями Марта. Зашевелилась, словно желая встать со своей коляски. - Как хорошо, что вы пришли, я очень рада! Точно, точно, это о вас, вон и на фото - вы!

Она радовалась, как ребенок, для которого сказка неожиданно обернулась действительностью.

13

Марта, ее отец Робер Лаконтр и мать Луиза, как и рассчитывала Анита, охотно согласились спрятать у себя Туо. По вечерам, когда люди оставляли в покое зверей, Туо - или один, или с Анитой - бродил по аллеям парка, слушая голоса зверей и любуясь фосфорическим сверканьем их глаз. В темноте пылали они, как монокристаллы. Однажды Туо перелез ограду и подошел к клетке, в которой меланхолически подремывали два роскошных тигра.

- Осторожно! - ужаснулась Анита.

А он просунул руку между толстыми прутьями и погладил одного из тигров по голове. Тигр зевнул, положил голову на лапы, и Туо погладил его по шее - раз, другой, третий...

- Это ведь хищные звери! - волновалась Анита. - Разве ты не видел, не знаешь...

- А где я мог их видеть? На нашей планете зверей нет, а таких никогда и не было.

- Тигры очень опасны!

- Не бойся, Анита, я уверен: с тигром легче установить контакт, чем с Фрагом.

- Да, - задумалась Анита. - Земля переполнена злом, и оно всходит как на дрожжах.

- Это ты хорошо сказала, - глаза Туо заблестели. - По всему видно: назревает катастрофа.

- В Соединенных Штатах опубликован секретный документ "Доклад с Айрон-Маунтин * о возможности и нежелательности мира". Ты знаешь, что считается в нем самой страшной угрозой? Мир! Так и сказано, что если на Земле когда-нибудь восторжествует мир, человечество окажется на грани ужаснейшей катастрофы.

- Вот уж на самом деле какой-то сумасшедший сочинил этот доклад. Знаешь, Анита, я совершил прыжок через космос, чтобы ознакомиться с Археоскриптом - древнейшим документом человечества. Но на том месте, где он хранится, теперь пустыня. В этой ситуации мне не остается ничего другого, как с трибуны Организации Объединенных Наций предостеречь всех землян, чтобы человечество не скатилось в пропасть. Некоторое время буду скрываться здесь, а потом попытаюсь пробраться в Нью-Йорк. Не знаю только, где взять денег...

- Если продать твой бриллиант, хватит не только на дорогу. Ты будешь купаться в роскоши всю жизнь!

- Это, Анита, не просто бриллиант. Я не отдам его ни за какие богатства. А если погибну... Впрочем, не будем сейчас об этом. Как-нибудь я тебе все расскажу.

Анита остановилась, прижавшись к нему плечом, прошептала:

- Я боюсь, Туо, мне иногда становится так страшно, так страшно.

* Айрон-Маунтин-Железная Гора (англ.).

- А я думал, нашел себе помощницу - смелую, мужественную.

- Помощницу... Ты меня не любишь, Туо.

Он улыбнулся:

- Вот послушай, прочту тебе стихи. Все лирические сборники, которые ты мне приносила, даже нелепые, помню наизусть. "Море в твоих глазах, в сердце моем вулкан..."

Анита ифиво прижала ладонь к его губам, потому что уже успела заметить, что это ему нравится. Еле слышно прошептала:

- Ты ведь меня еще ни разу не поцеловал...

Туо растерялся. Ей стало смешно и весело, когда он опустил глаза.

- Понимаешь, Анита... У нас это совсем иначе... У нас девушки выбирают себе юношей, женщины - мужчин. Может быть, так повелось с того момента, когда люди впервые высадились на нашу планету, женщин тогда было меньше, и, естественно, все решали они. Теперь это традиция, освященная десятками тысячелетий...

- Как хорошо! - засмеялась Анита и повисла у него на шее. - Я за такую традицию! Ты будешь мой, мой, мой! - И с каждым словом она целовала его в щеки, в губы, в волосы.

Туо поднял ее на руки и легко понес между вольерами, прижимая к себе, как ребенка.

- Теперь ты попалась! Не вырвешься!

Но она все-таки вырвалась из его рук и побежала смеясь. Туо догнал ее, крепко обнял. Лицо ее раскраснелось, волосы рассыпались, и от этого она похорошела.

- Не надо, милый, не надо! - прошептала она, беспокойно оглядываясь. - Мы забыли обо всем...

- А разве это плохо - забыть обо всем, сбросить весь психологический груз? Может быть, именно в такие минуты и проявляется глубоко скрытое в нас, истинно человеческое?