Глеб Селезнев - Дорогами мойры

Поступив в институт и попав в город гораздо больший, чем Громянск, Олег беспробудно запил, пытаясь таким образом забыться. Но от этого становилось только хуже, так как в пьяном угаре все эти мысли кололи и резали ещё больней, единственное, от чего спасала водка, так это от версии о шизофрении, – вот только почему, было непонятно. «Ну, зачем мне… в-ваша долбанная жизнь нужна?» – спрашивал он неизвестно кого, оставшись в нетрезвом состоянии наедине с самим собой. – «Зачем я, чёрт возьми, вообще родился. Да и пошли вы все… с вашим благополучием, с планами вашими на жизнь, с интригами… да вообще со всем этим дерьмом, которое называете жизнью…». Новых своих общаговских приятелей, которые якшались с ним только во время попоек, он нередко бил, совсем потеряв способность мыслить и уже до слёз обозлившись на жизнь и на подобных людей, которые эту жизнь («такую» жизнь, и жизнь вообще) очень любили. Дошло уже почти дело и до наркотиков, но как раз в это время встал ребром вопрос об его отчислении, который, быть может, его и спас.

Теперь, после сегодняшней странной встречи, на Олега опять всей тяжестью обрушилось его одиночество, и заныло, заскулило в груди, словно старая рана. И почему же это состояние так настойчиво напоминает о сегодняшнем госте, благодаря которому оно и появилось? Смутные, невероятные не догадки даже, а их зародыши всё больше начинали шевелиться в его голове, не позволяя сердцу успокоиться. Память, напрягаемая до головной боли, что-то пыталась подсказать, подсунуть какие-то обрывки фраз, картин из прошлого, похожего больше на смутный детский сон, из тех, что иногда всплывают в подсознании и тут же теряются, оставляя за собой только тщетные попытки разума вспомнить хоть что-нибудь из этой нереально далёкой, почти прошлой жизни.

***

К пятнице Олегу всё же удалось спровадить своих друзей, убедив их, кажется, что ему ничего не угрожает. Один лишь Дамир, который до этого намного менее остальных принимал участие в попытках уговорить Олега, а только отрешённо думал о чём-то своём, теперь вдруг пристал к нему с предложением «помочь чем-нибудь», хотя, по-видимому, сам не представлял, какая от него может быть помощь. Олег так и сказал, а Ксюша повторила раз пять. В конце концов, Дамир как-то грустно вздохнул, глядя на Олега, так словно тот делал самую большую ошибку в своей жизни, и они отправились на вокзал. По пути Олег смеялся, шутил и болтал о разных глупостях, ничем не выдавая своей тревоги и нетерпения перед сегодняшним вечером.

– Приезжайте, – говорил Олег с каким-то блаженно-мудрым выражением лица, когда автобус подошёл к платформе, и началась посадка. – Как только появится время.

– Обязательно. Ещё попьём твоей кровушки, – широко улыбался Макс, пожимая руку друга.

Последней вошла в автобус Эля, и когда она, обернувшись, с грустью сказала «пока», Олегу опять сделалось нехорошо на сердце. Ну вот, подумал он, ещё одна царапина на сердце, которая покроется со временем коростой прожитого, но будет время от времени зудеть. И её придётся смазывать компромиссами с собственной совестью. Сколько же их таких уже? И сколько ещё будет…

Автобус с машущими весёлыми и беззаботными, бесконечно дорогими его сердцу друзьями тронулся и, быстро набирая скорость, вскоре исчез за углом ближайшего здания. Олег посмотрел на часы. Половина шестого. А я назначил в восемь. Что ж, недолго осталось ждать. И интересно, что меня ждёт? Как к этой встрече готовиться? Надо было назначить пораньше, думал Олег, мысленно укоряя себя за то, что не назначил пораньше. А ведь всё-таки это смешно. Чего я жду? Что откроется мне великая истина? Ну, пусть не великая, но всё же откроется. Но почему именно этого я жду больше всего? В такой неправдоподобной ситуации, я, почему-то, жду самых неправдоподобных вариантов объяснения, когда наиболее вероятными кажутся совсем простые и прозаичные, – кто-то просто прикалывается, кто-то сюрприз мне хочет преподнести (интересно, какой? – неважно!), быть может, кто-то хочет аферу какую-нибудь провернуть. Почему, только, таким странным образом. Ну, да вопрос не в этом. А в чём же? А. Почему мне так хочется верить в какой-то сверхъестественный исход этой истории? Непонятно. И каково же, наверное, будет моё разочарование, когда я узнаю правду. Всё равно ведь разочаруюсь, хоть и знаю об этом.

Олег уже заходил в дом. По пути с вокзала, он купил кое-какие продукты и решил пока заняться приготовлением еды. Он старался думать как можно меньше, благо занятые чем-то руки способствовали этому, как ничто иное. На кухне скворчала сковорода, и на высокой ноте орал телевизор. Олег постепенно погрузился в эту среду домашнего уюта и совсем забыл о времени, растворившись, так сказать, в мирской суете. Именно поэтому в тот миг, когда запиликала традиционная музыка из заставки программы «вести», и одновременно с ней раздался стук в дверь, Олега словно окатило холодной водой. В миг на кухне наступила тишина, – он просто на какое-то время перестал замечать все посторонние звуки. И в этой тишине, как гром среди ясного неба, был слышен стук его сердца, которое, кажется, заставляло своими ударами вибрировать пол и стены.