Тима Феев - Йонтра. Истории далёкого берега

Тут Скит Йонтра смущённо улыбнулся, если то, что он изобразил своим клювом можно было так назвать и, вновь обратившись к публике, как бы с извинением повторил:

– Да, я отнёс туда своё зеркало. Но прошу вас, не удивляйтесь и уж тем более не осуждайте меня. Ведь я не машина и не могу постоянно фиксировать то, что оно показывает. Все эти удивительные виды и события, катастрофы, от одного масштаба которых немеет сознание, причудливых животных и растения разных миров. Да много чего ещё. Зеркало это, конечно, и притягивает, и поражает. Но и невероятно выматывает при этом. Собственно, поэтому я так и поступил. И знаете, – Скит как-то растерянно поглядел вокруг, – мне действительно стало легче. Будто жизнь моя, которая в последнее время вся была буквально сосредоточена на этом зеркале, вновь стала налаживаться, постепенно возвращаясь к своему нормальному состоянию. И тут вдруг – опять!

Нисколько не сомневаясь, что свечение исходит от зеркала, я, уж и позабыв о своём деле, пополз к сараю. Как бы то ни было, а я – учёный, и должен в силу своей профессии хотя бы, если уж и не интересоваться всем необычным, то, по крайней мере, что-то с этим делать. Решив, что ограничусь простым описанием увиденного, я вошёл. В полумраке свет оказался почти слепящим. К тому же он не был белым, как обычно при начале взаимодействия с зеркалом, а сразу каким-то зелёным, фиолетовым и красным. Точнее сказать, зеркало переливалось различными цветовыми оттенками. «Ну что же, – сказал я себе, нехотя усаживаясь перед ним, – будем фиксировать. А заодно, – тут у меня возникла меркантильная мысль, – может, и своих слушателей как-нибудь побалую новой историей». – И Скит с лёгкой улыбкой окинул взглядом аудиторию в надежде найти у неё поддержку своим действиям. Но, к своему разочарованию, не нашёл ничего такого. Слушатели смотрели на него совершенно спокойно, словно даже и не заметив этого его игривого намека. – Кхм, – откашлялся Скит, сразу посерьёзнев, – ну, в таком случае, продолжим-льк.

Зеркало стало меркнуть. Но одновременно в нём начали проступать и иные помимо света, уже более определённые очертания и формы. Сначала я различил лишь какую-то пирамиду. Собственно, это она и светилась так ярко вначале. Потом увидел, что пирамида эта не стояла на поверхности планеты, как ей и положено было бы, а парила в воздухе, ничем не поддерживаемая. Вокруг неё, и это было, пожалуй, самым странным, простирался обычный, в общем-то, пейзаж. Озеро внизу, в котором плавали какие-то рыбы. Берега вокруг, покрытые травой. Животные, деревья, растения всякие. А ещё выше, как наверное и полагалось, насыщенное кислородом, отчего и светло-голубое небо. Вот, собственно, и всё. И чего же тут такого странного? – вполне резонно спросите вы. Да и ничего, не менее резонно отвечу я вам. И всё же, что-то тут было не так.

Однако, сам по себе кристалл, ну, то есть пирамида в форме тетраэдра, не представлял из себя нечего совсем уж необычного, да и живописный пейзаж вокруг казался самым что ни на есть обыкновенным. Странным тут было и это я тогда как-то сразу почувствовал, сочетание этих двух частей общей картины. Ну что за чепуха, скажете вы, – природа, озеро и вдруг какой-то кристалл. И именно чепуха, отвечу я вам. Да-а… – тут Скит Йонтра снова отвлекся, мечтательно вздохнул и, словно вспоминая о чём-то, продолжил. – Уж чего я только не видел в этом зеркале за те сто сорок лет, что владею им. Каких только миров, прекрасных и удивительных, и даже тех, от которых кровь стынет в жилах. Всё уже, наверное, видел я в нём, и кстати, – он немного оживился, – и природу такую тоже видел. На планете одной. В дальнем-дальнем захолустье одной из гигантских Галактик, в пятой четверти её третьего рукава. Её ещё «Землёй» называли местные обитатели. Но, то давно было. Впрочем, уверен, что и сейчас эта, так сказать «Земля» ещё существует, и на неё, наверное, можно было бы и посмотреть. – Тут Скит Йонтра снова обвел взглядом слушателей, как бы предлагая им это. На этот раз взгляды обращенные к нему, были уже более благосклонными и несколько рук, лап и щупалец поднялось вверх. – Так, хорошо, – щёлкнул клювом Скит, – после истории, милости прошу в мой… кхм, сарай. Но, однако, продолжим-льк.

Любовался я на эту картину около получаса. Всё зафиксировал как и полагалось. Кое-что добавил и от себя в качестве примечания. Отчёт получился хорошим. «Отправлю его в планетарный совет завтра», – решил было я, и только что собирался встать и уползти, как мой у-переводчик вдруг просипел мне на ухо: «…нет, сегодня обедать уже не будем. Будем играть…» Я замер. Щупальца мои как-то сами собой подогнулись и я сел ровно на то место, откуда только что хотел подняться. «Это ещё что за фокусы», – сказал я себе. После чего стал пристально вглядываться в зеркало, стараясь определить, откуда исходила эта, к слову сказать, совершенно разумная речь. Тетраэдр я отбросил сразу, ему и говорить-то было нечем. Телепатические же сеансы зеркало отражений, как известно, не передает. Рыбы в пруду? – ну не знаю. А даже если и так, то вода всё равно погасила бы звуковые колебания и я опять-таки ничего не услышал. Животные? Но разве животные умеют говорить? И тут, словно бы нарочно опровергая мою мысль, к точке обзора зеркала приблизилась какая-то тварь, больше похожая на лао (огромную кошку), встала на задние лапы, жеманно так наклонила головку и сказала кому-то там, кого я не видел: «А я тебя люблю».