Эдуард Береснев - Вечность душ. Исправление ошибок

– Вы не хотели умирать и раз! – он сделал шаг к нему – Новый Бог перестал призывать вас к себе. Вы захотели больше вольностей и два! – ещё один шаг. – Они у вас появились.

Джод продолжал говорить и с каждым предложением подходил все ближе и ближе к Нестору, пока между ними не оказалось последней преграды. Стола, на котором с одной стороны была огромная вмятина от удара рукой, а с другой оплавленного пятнышка от потушенной, о поверхность сигареты.

– Скажи мне Нестор, ты хотел этого Бога!? – прокричал Джод и размахнувшись кинул в него через стол, тяжёлую библию.

– Я не хотел. – к удивлению, Сола, он не стал отклоняться, а вытянул руку и словил книгу. В его синих глазах был ледяной холод, от которого Джод поежился. – Этого Бога хотел Константин Сарский.

Сол вздрогнул. Второй раз он слышит это имя и второй раз оно произносится одним и тем же голосом. Его вывел из ступора звук опускающегося тела. Джод опустился в кресло и произнёс:

– Не таким он должен был быть, и ты прекрасно это знаешь.

Высокие здания, состоящие из скелета из арматуры и обтянутые стеклянными панелями словной кожей, как атланты подпирали низкое небо Лондона. На нижних этажах расположились закусочные и ресторанчики Чайна-тауна, все, что было выше третьего, было отдано под развлекательные центры и кинотеатры. Среди тысяч праздно прогуливающихся пешеходов Сохо, шли двое в черных строгих костюмах. Они не обращали внимания на толпу, на странных зевак, которые оказывались у них на пути, на сотни и тысячи предметов, которыми были заставлены улицы. Они шли вперед и разговаривали, и лишь колоратки*, которые отражали солнечный свет и перстни на их безымянных пальцах, выдавили священников.

1 1 Колоратка представляющий собой жёсткий белый воротничок с подшитой к нему манишкой, застёгивающийся сзади и надевающийся под сутану, или же белую вставку в воротничок-стойку обычной рубашки.

– Я все равно не понимаю тебя. – произнёс, высокий, худощавый мужчина, его очки в золотой оправе, потускнели, не давая солнечным бликам слепить глаза. – Зачем ты вернулся? Совет и так, смотрел на тебя с осуждением, а после того, как ты оставил службу и пропал на некоторое время… – он покачал головой.

– Нестор, ты всегда слушал совет и делал так, как он указывал. Ты оставил приход и получил юридическое образование и что теперь? – мужчина остановился и внимательно посмотрел в стекла, через которые нельзя было увидеть глаз, но он знал, что они следят за каждым его движением. – Церковь судится с человеком. – произнес он, раскрывая свежий выпуск газеты. – Сегодня был вынесен приговор суда и присяжных. По окончанию процесса, тянувшегося год, мистера Адама Крона, обвиняемого в неуважении, и оскорблении чувств верующих, обязали принять крещение и посещать воскресные службы…

– Константин. – проговорил его собеседник, снисходительным тоном и забрав у него газету. – Константин, выслушай меня. Церковь ещё никогда не была так сильна, как сейчас. Нас поддерживает общественность и правительство. Совет облечён властью, о которой они даже представить не могли. Мы, стоим на пороге чего-то нового.

– На пороге лжи. – перебил его Константин. – На пороге контроля, который не подвластен смертным.

– Смертным. – улыбнулся Нестор и направился вперёд. – Церковь давно управляет душами верующих, направляет их в нужную сторону, оберегает от тьмы, которая с каждым днём отступает. Душа Константин, она бессмертна и там, – он указал пальцем вверх – каждый воспоёт хвалу за нашу помощь.

– Пред Богом, все животворящим и перед Христом Иисусом, Который засвидетельствовал пред Понтием Пилатом доброе исповедание, завещаю тебе – как только слуха Нестора достигли слова из послания к Тимофею, которое неустанно любил трактовать Константин, он поморщился и постарался не слушать, но монотонный речитатив вгрызался в мысли, путая и сбивая их. – соблюсти заповедь чисто и не укоризненно, даже до явления Господа нашего Иисуса Христа, которое в свое время откроет блаженный и единый сильный Царь царствующих и Господь господствующих, единый имеющий бессмертие, Который обитает в неприступном свете, Которого никто из людей не видел и видеть не может. Ему честь и держава вечная! – он хотел ещё произнести что-то, но замешкался и остановился.

– Аминь. – продолжил за него Нестор. – Константин, это слова, которые правят миром и только лишь неверующий ищет в них оправдание, а не поддержку. Вернись в стены, Господь всяк прощает и не наказывает.