Наталия Шитова - Девчонка с изнанки

Он выпрямился и тяжело вздохнул:

– Ты вымоталась за сегодня. Попробуй выспаться, это должно помочь. Звони, если понадоблюсь. Спокойной ночи.

Он вышел из номера, и я осталась одна в просторной тёмной комнате.

Я поднялась на ноги и встала на то место у окна, откуда Шокер смотрел на площадь.

Сергельс-торг пустела. Подсвеченная хрустальная колонна фонтана торчала посреди площади. Сам фонтан на ночь отключили, экономят ресурсы… Помоги мне, ласковый город. Помоги выбраться из этого клубка. Пока он только всё туже и туже наматывается…

Плакать действительно было нельзя. Как только сбивалось дыхание, становилось очень неприятно, будто в лёгких опять что-то скапливается. Я заставила себя успокоиться, села обратно в кресло и прикрыла глаза.

Я так сидела в отупении довольно долго. Уже перевалило за полночь, но моя голова отказывалась это признать. Сна ни в одном глазу. Только дурные мысли по кругу.

Всё так просто и понятно. Есть преступник, над доказательством вины которого кто-то уже потрудился. Есть высокая имперская структура, которая требует поимки преступника. Есть служба, которая обычно и занимается такой поимкой. Если бы дело не касалось моего брата, я бы сейчас сидела в столовой на Престгатан и травила бы байки с ребятами, а когда они повязали бы объект, отправилась бы с ним на поверхность, нисколько не сомневаясь в том, стоит ли это делать.

Хорошо Шокеру, он не сомневается, что долг – превыше всего. Да и я, в общем-то, не сомневаюсь в этом. Если каждый будет отставлять свой долг в сторону, как только он начинает доставлять личные неприятности, то люди очень быстро докатятся до ручки…

Понятно, что никто бы не стал от меня теперь требовать, чтобы я участвовала в операции. Как только я призналась командору, что Тайлер мой брат, никто не вправе меня упрекнуть за то, что я вышла из дела. Они даже не смогут оштрафовать меня по контракту. Везде, во всех правовых системах, что на изнанке, что на поверхности, есть понятие конфликта интересов, и, если ты вдруг оказался лично заинтересован, но лоялен, тебя просто тихонько, без шума отстраняют. Уйди с дороги, не маячь, можешь даже спокойно плакать в сторонке, никто не упрекнёт.

Беда в том, что я не готова спокойно плакать. И дело не в том, виновен Марат в чём-то или нет. И не в том, что за последние два дня я почувствовала на себе грубоватую заботу брата и не хочу её лишиться. Дело было в том, что всё это время я была сильно к нему привязана, хоть и не думала об этом. Мы с Мареком – сокамерники. Мы всё детство провели вместе, и хоть надоели друг другу до отвращения, и ругались постоянно, но, кроме Марата, у меня никогда не было рядом никого по-настоящему близкого. И как теперь можно отойти в сторону и спокойно плакать? И то, что Марек сегодня так упорно ходит где-то поблизости, невзирая на риск, может говорить только об одном: он тоже не хочет меня бросать. Вряд ли он не в состоянии правильно оценить последствия. Но ведь сегодня он столько глупостей наделал только ради того, чтобы со мной повидаться. И помощь вызвал, не боясь засветиться… Стоп! На этой мысли я резко споткнулась. Да, конечно, мне тогда было очень-очень плохо, ещё немного, и я потеряла бы сознание. Но я же слышала всё, что вокруг меня происходило… Ещё раз, медленно. Мне было плохо. Я не могла вызвать помощь сама, потому что для этого нужно дозвониться до центральной гатрийской диспетчерской и представиться, назвав служебное имя и личный код. А у меня кровь горло заливала, я бы не смогла произнести ни слова. И Марек звонил диспетчеру сам. И он сказал «Нарратор, код двадцать два двенадцать»… В этом, конечно, нет ничего удивительного. Если бы он позвонил как Тайлер, ловцы оказались бы на крыше раньше, чем кто бы то ни было. Вопрос в том, чьим именем воспользовался Марат.

Я нашла в списке номер диспетчерской.

– Справочная, – равнодушно отозвался на гатри спокойный мужской голос.

– Апрель, код сорок двадцать три… Дайте контакт для связи с агентом Нарратором.

Раздалось несколько попискиваний – диспетчер нажимал на свои кнопочки.

– Сожалею, – ответил он. – У вас недостаточный уровень допуска для получения этой информации.

Похоже, Марат и вправду горазд шарить в секретных базах. Все контрактники, что с изнанки, что с поверхности, имеющие служебные имена, автоматически получают первый уровень допуска, а значит, имеют право получить информацию на обычных граждан на изнанке и подданных на поверхности, а также на себе подобных, на агентов с первым уровнем допуска. Бывший наёмник Тайлер уже не мог претендовать на получение даже этой информации. А уж если Марек воспользовался именем из списка, для которого нужен второй уровень, то он тот ещё наглец.