Надежда Никитина - Вечные дети

– Степан Петрович, психотерапевт, который ведёт Александра. Всё в порядке, Галина Николаевна! Я просто немного охрип. Вас не затруднит прочесть последние строчки характеристики?

– Всё перечисленное «может быть следствием подавляющего воспитания, гиперопеки со стороны матери. В крайнем варианте такое поведение может быть результатом воздействия…».

– Воздействия чего?

– Степан Петрович, запись обрывается. Больше нет ничего.

– Вопросительный знак стоит?

– Нет, многоточие.

– В личном разговоре вы уточняли окончание фразы?

– Нет, я забрала характеристику и запретила учителю какие-либо заметки. Но я могу уточнить.

– Дорогая моя! Это надо было сделать сразу, а теперь не стоит. Этот случай забыть. А вы, как завуч, учителей своих должны загрузить, чтобы у них отпало желание выполнять нашу работу. Каждый должен заниматься своим делом, не правда ли?

Не думаю, чтобы меня любили в отделе. Работа в досуговом объединении предполагает коллегиальность. Девчонки жаловались, что когда мне нужны данные для анализа, они ходят по городу с опросными листами, а когда им не хватает актёра для представления, я иду в отказ. Мне не трудно разок-другой пройтись по сцене, да только перед этим уйдёт уйма времени на репетиции, а после представления в отделе принято до ночи обмывать окончание очередного мероприятия. Не один работник такого досуга превратился в алкоголика, поэтому отдел постоянно пополнялся «свежими» кадрами. Отец, узнав такой расклад, посоветовал: «Обрубай сразу. Сойтись всегда успеешь, а вот разойтись с людьми, которые уже почувствовали власть над тобой, труднее».

Ошибкой было направлять меня в отдел культуры и работы с населением, который занимался устройством массовых праздников, организацией митингов и выборов. Зав. отделом хотелось иметь штатного психолога, чтобы отсылать к нему истеричных жалобщиков, но такого методиста им по штату провести не удалось. В результате придуманная для меня должность выглядела солидно и конкурировала по значимости с должностью заведующей.

При трудоустройстве моё социологическое образование постоянно путали с должностью социальных работников, пытались предложить мне обслуживание пенсионеров. На этом фоне работа при администрации выглядела выигрышнее и могла дать материал для написания кандидатской. Меня, как признанного городскими боссами специалиста, дважды в месяц приглашали проводить консультации в Центре семьи и брака. Неплохо платили. Наработанный имидж совсем не вязался дружескими попойками – лучше уж прослыть гордячкой.

Я составляла очередную справку для городских властей, когда ко мне привели посетительницу. У меня засосало под ложечкой от тоски по пропущенному обеду. Галина Николаевна – бывшая мамина одноклассница и её завуч в настоящем – устраивалась в кресле напротив меня надолго. Она начала с претензий по поводу того, что «власти не контролируют выполнение своего же постановления о запрете прогулок для школьников после двадцати двух часов».

Учебный год начался, а дети и родители всё ещё живут по летнему времени. Через две недели пойдут первые контрольные работы, за обилие двоек спрос будет в первую очередь с неё, как организатора учебного процесса.

Я достала органайзер, с деловым видом нарисовала в нём несколько закорючек, смешную рожицу с большими глазами и ушами, потом из вежливости снова подняла глаза на посетительницу. На голове у завуча гладкая причёска, открывавшая уши, и большие круглые очки. Не поверила: посмотрела на рисунок и прикусила губу, чтобы не рассмеяться, – так похожи они оказались.

– Галина Николаевна, я всё записала. Обещаю, что вопрос будет рассмотрен; дадим команду полиции, организуем патрули.

– Спасибо, Инга. Я знала, что ты поможешь. Куда это годится? За последние десять лет столько исчезновений детей! Это всё от безнадзорности.

– Сколько исчезновений?

– В прошлом году пропало двое, годом раньше – ещё трое. И до этого случалось. Для нашего городка это много.

– А почему у меня нет такой статистики?

Женщина испугалась.

– Инга, я, может быть, лишнее сказала. Эти факты не надо озвучивать. Возможно, статистика закрытая. А, может, их находили? У нас же мамы сейчас живут сами по себе, дети сами по себе. Моему Вовке тридцатник, а я не усну, пока он домой не придёт. Неделю назад – представляешь – лежу в постели, не засыпаю, жду сына, слышу – голоса в прихожей. Выхожу, а с ним пришла Любка – ну, ты знаешь её, кудрявая такая.