Антон Чигуров - 23.35

Вадик никак не ожидал, что Петрович заговорит с ним, и потому несколько секунд не мог найтись с ответом. Он вообще не ожидал, что тот заговорит, а тем более на тему учёбы.

– Да нет, не напрягает особо, – Вадик постарался ответить как можно более равнодушно, давая понять, что не настроен на длительный разговор. – Просто маэстро-калиграф.

Анатолий Петрович засмелся.

– Маэстро-калиграф, смешно, действительно смешно.

Вадик счёл нужным не комментировать последнее высказывание, и, взяв со стола кружку, отправился к телевизору, досмотреть кино и выпить чай. Анатолий Петрович, несмотря на то, что был самым тихим в смене, напрягал его больше всего. И действительно иногда казалось, что этот немолодой, полностью седой мужчина, чаще всего сидевший в стороне от основных событий, что-то замышляет. Эдик говорит, что так было не всегда, что раньше Петрович вполне нормально общался со всеми, даже мог составить компанию в нарды или в карты, но около года назад он как будто, застрял в себе, как выразился Эдик. Вот и сейчас, постоянно молчавший оператор, не с того не с сего начал задавать ему вопросы. Как раз когда не надо. Но успел поймать спиной ещё один вопрос.

– Как думаешь, сдашь?

– Скорее всего, нет… – вырвалось у Вадика, о чём немедленно пожалел. Нет, не о том, что не сдаст, а о том, что последует ещё один вопрос. Так оно и получилось.

– Почему так? – искренне поинтересовался Петрович. – Ты боишься?

Ага, мысленно ответил Вадик, ещё спроси, не хочу ли я поговорить об этом, только вот я психиатра не заказывал. Вслух он ничего не ответил, но было поздно.

– Может помочь чем? Ты спрашивай, не стесняйся.

Вадик вместо ответа просто пожал плечами и продолжил путь до свободной табуретки возле телевизора. К несчастью разговор долетел до ушей Эдика, а тот промолчать не мог ни под каким предлогом.

– Жопу ему покажи! – Эдик заржал, как заправский скакун. Он ненадолго оторвался от игры, пока Макс раздумывал, куда поставить фишку, и тут же вернулся в игру. – Максим! Пока ты думаешь, кубики сгниют.

Петрович проигнорировал выпад Эдика, к такому поведению все давно привыкли. Ну а за одним он и Валику потерял интерес. Так что ожидания не оправдались и разговор всё-таки закончился, кубики вновь застучали по доске, Анатолий Петрович, будто Вадима и вовсе не было вернулся к изучению газеты, а сам виновник короткого диалога водрузился на табуретку и уставился в телевизор. Фильм подходил к концу, герой вышел на след главного злодея, устраняя на пути препятствия в виде телохранителей весьма крупного размера.

– Макс! – раздался возмущённый голос Эдика. – Сколько можно думать!

– Я в отличие от некоторых хожу правильно, – не отрываясь, от доски ответил аппаратчик. – А ты уже не раз был замечен…

– Не больше всех остальных! – Эдик всегда говорил громко и звонко, наверное, считал, что слышать его должны все вокруг. – И вообще, чего возмущаешься, ведь выигрываешь, чем недоволен?!

– Для порядка, – Максим, поболтав в руке кубики, бросил на доску и опять задумался. – Не дай бог начнёшь мухлевать, я тогда за себя не отвечаю.

Пока они перепирались, Вадим успел выпить половину кружки и вникнуть в нехитрый сюжет боевика, благо главный герой каждые пять минут повторял его, как поцарапанный диск. Отхлёбывая в очередной раз, Вадим заметил торчащую из кармана трубочку – тетрадку. Он опять представил раздавленного таракана, и его передёрнуло. Наверное, это неправильно, надо представить не мёртвое насекомое, а например букет красивых цветов, нет, это для девушки, ну тогда то, что он любит больше всего, что может уместиться в карман комбинезона. Тогда и учёба пойдёт лучше, и может быть он и сдаст с первой попытки. Нельзя говорить, конечно, что он не знает совсем ничего, несомненно, что-то отложилось, но этого будет явно недостаточно для сдачи даже удовлетворительно. Вадик глубоко вздохнул, чай уже почти кончился, знаний не прибавилось, но по-крайней мере никто не доставал вопросами. Он поставил пустую кружку обратно в сейф. Чай с каким-то фруктовым ароматизатором оставил приятное послевкусие, Вадим отметил, что и впредь стоит покупать именно такой. Он с тоской оглядел людей свободных от проблем со сдачей, просто со сдачей и вышел обратно в архив.

На обратном пути Вадик постарался перебрать в уме шифры вентилей, вспомнил не больше десятка, это расстроило его ещё больше. Интересно, как он будет выглядеть на экзамене трагично или комично, и в чём разница в этих понятиях. Он посмотрел на часы, ещё три свободных часы, а потом душ, переодеваться и домой. Надо пересилить себя и заняться тетрадкой. Уже поздно делать, как советовали ему оба оператора – переписать весь текст в тетрадку, пока переписываешь, сумеешь многое запомнить и потом свой почерк читать много проще, чем, того же маестро-калиграфа. Остался позади шум человеческого существования и яркий свет. Длинный полутёмный коридор, по которому Вадик предстояло пройти каких-то тридцать метров, заканчивался через несколько шагов после архива мужским туалетом. Туалет был один, поскольку женщины у них в цехе не работали. Шаги, не смотря на мягкие тапочки, гулким эхом раздавались по коридору, тут незаметным не пройдёшь, если только ты не умеешь летать или весишь чуть больше микроба. Вадик оглянулся, на другом конце коридора кабинет начальника смены, через закрытую на ключ дверь пробивается тонкая полоска света. Вадик оценивающе посмотрел на высокий потолок, попробовать в очередной раз допрыгнуть. Он разбежался и вытянувшись в тугую струну, оторвался от земли. Но опять осталось несколько сантиметров. Вадик особо не расстроился, ему всего двадцать три, а значит, есть шанс немного вырасти. Только шансов остаться здесь у тебя немного, мрачно напомнил внутренний голос. Да ну тебя, зануда. Даже если и не сдам, ещё две попытки будет. В конце концов, я же не на оператора сдаю, не будут они меня настолько серьёзно гонять, как того же Эдика, у страха глаза как говорится велики.