Ярослав Бабкин - Человек в шляпе в стране Ксанад

Нет. Ничего. Совершенно ничего разумного из этих кубиков сложить нельзя. Нужно подходить с другой стороны. Нужно вернуться в то время, которое я ещё помню и попытаться найти что-то там. Что ж будем вспоминать.

Осень Начало учебного года. Помню, я читал курс античных текстов. Яркие студенты были в том учебном году. Разные, но яркие. Особенно та сероглазая брюнетка, с ресницами… Кхм. Так. Что было потом? Ведь что-то же было? Что-то же должно было быть? Стоп. Минуту!

Я схватил газету и начал рассматривать фотографию. Точно. Я его знаю. Вот этого худощавого парня в первом ряду. Его зовут… его зовут… Чарли Линдон его зовут. Но откуда я это знаю? Хороший вопрос, чёрт подери.

Бальный зал. Приём. За окнами падает снег. Университетский рождественский вечер. Фраки, мундиры, ордена. По случаю юбилея правового факультета университетское руководство пригласило всех патронов и меценатов, каких смогло уговорить. И сделало вечеринку томным и унылым светским приёмом. Но хватит о грустном.

Семестр закончен и можно подумать о продолжении работы над книгой. Хотя это брюнетка с серыми глазами, скорее всего, придёт на пересдачу. Специально. Она ведь отлично могла сдать всё и с первого раза. Студентки…

– Добрый вечер, доцент Бронн, как ваша работа?

– О, спасибо, Гюнтер, просто отлично. Думаю весной отправить в издательство.

– Может его, наконец-то, сделают профессором, Гюнтер.

– Он давно это заслужил, фрау Эрика.

– Осталось только его самого в этом убедить.

– При одной мысли, что меня будут называть «профессор Бронн» я старею лет на десять.

– Это уже лишнее, Тан. Не торопись.

– Должность обязывает. Для неё мне придётся срочно отрастить бороду, лысину и пузо. Ну подумай сам, кто может серьёзно воспринимать профессора с такими лицом и репутацией как у меня?

– Я буду, Тан.

– В тебе, Эрика, я никогда не сомневался, но подумай о студентах.

– Ты хочешь сказать «студентках»?

– Эрика!

– Не отпирайся, Тан. Я видела, как она на тебя пялилась.

– Кстати, господин Бронн, вас тут искал кто-то из гостей.

– Кто?

– Некто Чарльз Линдон. Из Манчестера.

– Я его знаю?

– Думаю, нет. Кажется, он какой-то мистик. Или теософ. Не знаю точно.

– Что здесь делает теософ, Тан?!

– Понятия не имею дорогая, видимо затесался со спонсорами.

– И куда только катится мир. Ещё немного и они начнут давать учёные степени медиумам…

– Ладно. Где это мистик?

– Вон там. У физиков.

– Ну он попал… Придётся спасать. В конце концов, человеколюбие мне не чуждо. А ты можешь пока разыскать Лизель Пао, кажется она была где-то среди студенческой делегации. Уверен, девушка будет сама не своя, если ей очередной раз не удастся выразить нам свою признательность за то, что мы устроили её в университет.

Я пересёк зал и добрался до плотного кружка профессоров факультета теоретической физики. Несмотря на бурные споры, учёные мужи засекли меня ещё на дальних подступах.

– А вот и наши гуманитарии… Привет, Танкред.

– Приветствую, Вернер. Смотрю, все ваши в сборе. Вальтер, Клаус, господин фон Лауэ, и даже наш гость из солнечной Италии. Приятного вечера.

– Решили поговорить об элементарном, господин Бронн?

– Ну что вы. Мне бы с древнегреческим разобраться. Хочу похитить у вас нашего английского гостя. Ну и, естественно, поздравить Энрико с заслуженной наградой…

Обменявшись любезностями и закончив со светской частью беседы, я отвёл англичанина чуть в сторону. Тот рассыпался в благодарностях.

– Вы, наверное, доцент Бронн? Я много о вас слышал. А ваша находка останков экспедиции Роллингса на Тобелане… Бедная вдова. Вы очень много сделали для меня и моих коллег, мистер Бронн.

– Спасибо на добром слове. Вы, полагаю, Чарльз Линдон?

– О, да. Конечно. Прошу прощения в этой суматохе я совсем забыл представиться. Всё произошло так быстро. На самом деле я искал вас.

– Мне передали. Чем я могу быть вам полезен?

– Ну… вы уже вытащили меня из общества физиков.

– Не мог же я бросить вас им на расправу. Вряд ли вам удалось бы впечатлить их рассуждениями о санскритской литературе.

– Не скажите. Знание древних велико и способно поразить любое воображение. Помните как там, в Махабхарате, писалось «ярче тысячи солнц». Прекрасный образ.

– Да уж. Но он совсем не о физиках. Однако, полагаю, у вас был и какой-то другой интерес.

– Несомненно. Нас заинтересовали ваши статьи по древним языкам центральной Азии. Тохарский, уйгурский, западно-монгольские диалекты.