Владимир Пекальчук - Край непрощенных

Макс поднес горлышко к губам, вздохнул, словно это и вправду был яд, и отхлебнул. В следующий момент он свирепым взмахом разбил бутылку о ствол дерева, у которого стоял, и завопил не своим голосом так, что, должно быть, услыхали все в радиусе километра.

— Доннерветтер!! Гевиттер!!!

Далее следовала череда общеупотребительных слов, являющихся ругательствами на любом языке, и 'дерьмо' среди них было наиболее безобидным. Женщина только съежилась, даже без понимания догадываясь, что Макс, обманувшийся в самых радужных надеждах, в диком бешенстве.

Хреново. В этих болотах нежелательные встречи — дело обычное, а у Железного Макса, чьи нервы вынесли массовые казни, самая натуральная истерика с битьем посуды. Надо что-то делать, пока к ним не сбежались людоеды и прочие недружелюбные личности.

Он шагнул к немцу и залепил ему звонкую оплеуху. Тот мгновенно заткнулся, медленно повернул голову к Кирсану и засопел, сверля его глазами, в которых читалось что угодно, кроме благодарности.

— Лучше стало? — поинтересовался разведчик.

— Да, — зловеще ответил Макс, — а вот тебе сейчас станет хуже.

Первый удар в печень Кирсан отвел в сторону, под второй — в желудок — подставил предплечье, но в следующий миг у него из глаз посыпались искры, мир резко ушел куда-то вниз, негромко хлюпнула жижа.

— Ах ты нацистская сволочь, — процедил он, — ну ладно, сам напросился.

— Да-да, — согласился немец, — вставай, унтерменьш. Преподам тебе урок.

Он шагнул назад, давая разведчику подняться на ноги, и поднял руки в несколько непривычной боксерской стойке, выдававшей школу тридцатых годов.

Кирсан прикинул расклад. Немец чуть выше и плотнее, оно и понятно, кого попало в СС не брали. Он, Кирсан, быстрее — и куда лучше тренирован. Подготовка высококлассного разведчика не идет ни в какое сравнение с обычным армейским рукопашным боем с более чем полувековой техникой. А первый успех Макса — в неожиданности, ну и принцип третьего удара тоже никто не отменял. Давно доказано, как в армейских рукопашных школах, так и в мировых чемпионатах боев без правил, что при пассивной защите без контратаки зачастую удается блокировать только первые два удара в серии. Но теперь Кирсан не будет защищаться — он выбьет из гребаного эсэсовца все дерьмо.

Два шага навстречу, быстрый взмах ногой с дальней дистанции, мелькнувший кулак — и снова искры в глазах. Лежа в болоте, разведчик понял, что Вогель шестым чутьем предвидел удар и потому с легкостью провел контратаку. Сволочь.

Подняться, принять стойку с подсаживанием, чтобы рост немца работал против него. Взмах, защита, взмах, защита, взмах, и… В этот момент Макс достал его ударом под настолько немыслимым углом, что Кирсану захотелось сказать 'невозможно!' или еще какую-нибудь тупую киношную фразу.

Бой на смерть между двумя высококлассными специалистами боевых искусств — по-настоящему боевых, а не бокса или там самбо — длится максимум несколько секунд, и это знает любой, хоть немного смыслящий в этих самых искусствах. Однако бой между ними же, но без смертельных приемов, может длиться дольше. И тот факт, что Кирсан в бою не на смерть умудряется простоять на ногах всего ничего, недвусмысленно намекал: за плечами у Макса есть что-то посерьезнее бокса и армейской рукопашки тридцатых годов прошлого века.

В третий раз Кирсан стал действовать иначе. Противник мастерски ловит его контратакой каждый раз — отлично, у палки два конца. Пусть Макс бьет первый, а он подловит его в это момент, проведет свою контратаку… Затем разведчик в четвертый раз оказался в болоте, ошеломленный и растерянный. Гребаный эсэсовец шестым чувством угадывал не только атаки, но и предвидел, как противник будет контратаковать, за долю секунды до начала этой самой контратаки.

— Вот теперь мне стало совсем хорошо, как злость выместил, — сказал Макс, тяжело дыша, чуть наклонился и протянул руку, предлагая помочь подняться: — а тебе урок. Не надейся на свою современную рукопашную подготовку, когда дерешься с помнящим. Против помнящего, умершего за много лет до тебя, шансов нет.

— Привычка — вторая натура, да? — съязвил Кирсан, принимая руку, и ощупал языком изнутри припухшую щеку, — как привык бить беззащитных…

— А ты чего ждал? Что можешь ударить по лицу Макса Вогеля, и тебе за это ничего не будет? И потом, ты ведь упрямый, на слово не веришь. Пришлось объяснить доходчиво. Встреться ты со мной при жизни — может, и побил бы. Но ты несколько лет тренировался по методикам будущего — а я полторы тысячи лет дрался со всеми подряд, в том числе с твоими коллегами-современниками. Не ты первый убербоец, неожиданно побитый анахронизмом.