Евгений Кудимов - Поезд Судного дня

Андрей лишь молча кивнул головой в ответ.

«Я так и знал. Впрочем, разве дело в имени? – профессор невольно повторил мысль, уже высказанную Потемкиным-Ваалберитом – Я единственный в мире специалист в вопросах Каббалы, астрологии, хиромантии, белой и черной магии…»

«Вот так раз! – поперхнулся слюной наш герой, невольно вспомнив старую цыганку из поезда – Еще один ненормальный на мою голову…»

А вслух он с изрядной долей иронии произнес: «Значит, Вы, и судьбы людей предсказать можете? В частности, мою, например?»

«Поверьте мне, юноша, что это не такая уж сложная задача – совершенно серьезным тоном ответил Архангельский – Все дело в том, что люди на Земле понятия не имеют о том, что собой представляет время, а точнее, ход времени. И часы на ваших руках показывают лишь цикличность одного из событий, происходящих во времени. Что же касается моей ненормальности…»

Магистр фыркнул и разразился громким смехом, и его дружно поддержало все застолье. «А Вы забавный! Уверяю Вас, что безумие как способность мышления без потребности в человеческом разуме при одновременном пребывании в человеческом теле, это совсем неплохо. Даже, наоборот, это замечательно, ибо открывает Вам иные знания о самом себе…»

«Как же можно мыслить без разума? Странный, очень странный этот профессор. И у меня такое впечатление, будто он в моей голове роется – задумался Андрей – И глаза у него совершенно демонические… Кто же он такой и что он делает здесь, в Разливе?»

Вслух же он произнес: «А как же фильм? Я так понял, что Вы еще и режиссер…»

«В каком-то смысле, я, действительно, режиссер. Но только масштабы моей режиссерской деятельности далеко заходят за пределы Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Для большего понимания я вынужден открыть Вам небольшую тайну, молодой человек. Что касается фильма, то это моя свита просто развлекается…»

«Ваша свита?»

«Ну да, свита» – и Архангельский указал на стоящего за его спиной рыжеволосого карлика в клетчатом костюме, в ботинках на высоких каблуках, молодую, лет 20—22, блондинку с распущенными волосами, в черных очках, в белом длинном платье и белых туфлях и здоровущего черного пуделя.

«Ее зовут Хель – магистр, без сомнения, был настоящим джентльменом и решил представить первой девушку – Прошу любить и жаловать. Только сразу предупреждаю Вас, не просите ее снять очки, могут быть весьма серьезные последствия. А эти двое – мой преданный пес Бельфегор и мой верный, старый слуга Азраил…».

Застывшее, словно маска, лицо девушки казалось необычайно бледным, хотя надо отметить, что, несмотря на эту смертельную бледность, она была очень красива. Она лишь молча посмотрела в сторону нашего героя, но не произнесла ни единого слова. Пудель, словно догадываясь, что речь идет, в том числе и о нем, поднялся на задних лапах, широко раскрыл розовую пасть, и как почудилось Андрею, дружелюбно и приветственно потряс головой. А от взгляда карлика, напротив, что-то екнуло в душе у Андрея, вызвав паническое чувство страха. Это был холодный взгляд жестокого, беспощадного убийцы.

«Это они вместе с Ваалберитом – профессор махнул рукой в сторону ослепительно улыбающегося Потемкина – решили собрать для меня в этот вечер ряд исторических персонажей, связанных с событиями первых двадцати лет Петербурга начала двадцатого века для того, чтобы те откровенно поделились со мной некоторыми тайнами…»

«Позвольте, профессор, – заикаясь от изумления, произнес Андрей – Но ведь это же актеры, и все это бутафория…»

«Помилуйте, любезный – слегка поморщился Архангельский – Здесь нет никакой бутафории, и люди, сидящие за столом, вовсе не актеры, а реальные исторические персонажи…»

«И он? – наш герой кивнул на Потемкина-Ваалберита – И он тоже персонаж?»

«Нет, в данном исключительном случае, это мой распорядитель вечеринки Ваалберит. Это он так развлекается – улыбнулся профессор – А настоящий Ульянов-Ленин вон он, сидит направо, в конце стола…»

Андрей повернул голову направо, и, точно, в конце стола увидел еще одного живого Ильича, только с печальным выражением лица.

«Ваалберит любит иногда подурачиться, сменить одежду, внешность, и даже пол. Не так ли, милейший Ваалберит?» – обратился Архангельский к Потемкину-Ильичу.

«Абсолютная правда, хозяин» – склонил голову в поклоне загадочный распорядитель.

«Мы даже иногда называем его королем масок. И поверьте мне, вполне заслуженно – важно сказал профессор – Ваалберит, продемонстрируй нашему гостю что-нибудь несложное…»