Алексей Митрохин - Некоторые вопросы загробной жизни. Часть третья

– А что?

– В этом городе одни банкиры и бизнесмены живут. Тебе в Нью-Джерси надо. Там полно изобретателей в Принстонском университете. Среди них много семейных пар.

– Если с Нью-Йорком не получится, обязательно воспользуюсь вашим советом, – кивнул Григорий.

В палату залетел Перепёлкин.

– Ну и напугали вы всех, Смирнов, – добродушно произнёс он, улыбаясь во весь рот. – Глафира Антоновна, наш самый опытный работник, до сих пор крестится не переставая…

– А что такое? – поинтересовался профессор.

– Так ведь сидит она на скамейке у входа, любуется загробным пейзажем, глядит, мертвяк в её сторону ковыляет… Голова на боку, руки вытянуты, нижняя губа трясётся. Решила, Зомби—апокалипсис наступил. Стала орать, мол, конец пришёл за все наши прегрешения. Собралась толпа любопытных из числа персонала и некоторых пациентов. Наконец один умник догадался, что у Смирнова отходняк от анабиоза, и препроводил его в палату. Идёт перед ним и командует: направо, налево, стоять на месте… А Смирнов слушается, будто загипнотизированный, все команды выполняет. Так и доставили его в палату. Здесь он на стол улёгся и застыл, словно истукан. Только глаза открыты и не моргают. Жуткое зрелище… Но ничего, мы вашего товарища быстро на ноги поднимем. Через полчаса будет свеженький как огурчик.

Перепёлкин подошёл к пульту дистанционного управления и пощёлкал какими-то кнопками. Из светильника полился мягкий голубоватый свет. В помещении заиграла лёгкая расслабляющая музыка в стиле «лаунж».

– Знакомая мелодия, – задумчиво произнёс я, прикрывая веки. – Слышал точно такую же в супермаркете, когда за пивом ходил.

– Это просто фон. Для создания приятной обстановки. Когда процедура закончится, сработает звуковой сигнал, и лампа погаснет. Тогда можете вставать. А пока отдыхайте.

Перепёлкин махнул рукой в сторону выхода, предлагая Лощинскому и Нестерову покинуть палату.

– Виктор, мы на улице подождём, посидим на скамейке, – предупредил профессор, закрывая дверь. Через мгновение я остался один.

Я лежал на холодном матрасе, размышляя о смысле загробной жизни. «Что я здесь делаю? – сокрушался я. – Всё было хорошо, стоял спокойно в терминале, готовился к перемещению… Нет ведь! Опять Стрельцова! Постоянно с пути сбивает. Как нарочно, в самый неподходящий момент. Пока не выведу её на чистую воду, не будет мне покоя. В таком состоянии телепортации не видать как своих ушей. Придётся поискать эту злодейку. Хорошо, Лощинский здесь, поможет».

Я открыл глаза и попытался подняться. Однако энергетическая оболочка меня не слушалась. «Рано. Надо подождать». Я снова закрыл глаза и расслабился. Приблизительно через пятнадцать минут я почувствовал странную лёгкость. По телу пробежала мелкая дрожь. Ещё через минуту послышался треск прибора и громкий щелчок. В левое ухо вонзилась мощная звуковая волна. Кругом всё запищало, загудело и затряслось. Свет внезапно погас, в бок кольнуло острыми иглами. Я с воплем соскочил со стола и метнулся к выходу. На улице меня поджидали Лощинский, Нестеров и Перепёлкин.

– Это вы кричали? – забеспокоился профессор, вглядываясь в мою недовольную физиономию. – Что случилось?

– Сам не пойму. По спине чем-то шарахнуло. Думал, концы отдам. Наверное, оборудование бракованное. Мацкевич постарался.

– Мацкевич тут ни при чём, – успокоил меня Перепёлкин. – Когда энергия усопшего полностью восстанавливается, возникает силовой разряд между ним и оборудованием, то есть столом, на котором он лежит. Усопший ощущает небольшое покалывание в нижней части тела. Звучит сигнал, процедура завершена.

– Хотите сказать, это нормально – так над больными измываться?

– Процедура восстановления обычно проходит гладко. До вас, Виктор Николаевич, никто не жаловался.

– Видимо, лампа заряжает не только энергетическую оболочку, но и стол тоже, – подключился Нестеров. – А поскольку стол и оболочка имеют разную полярность, вас и долбануло, как от электрического разряда. Полагаю, это действительно техническая неисправность. Вызывайте ремонтную бригаду.

– Какую бригаду! – насупился Олег Давыдович. – У меня в штатном расписании в графе «Специалист по ремонту оборудования» стоит жирный ноль. Понимаете?

Перепёлкин жалостливо посмотрел на Нестерова.

– Вот если бы вы согласились у нас поработать? Андрей Борисович вас очень хвалил… Нам такие усопшие позарез нужны.

– Даже не знаю, – почесал затылок Григорий.