Владимир Калашников - Универсальный бег

«Комик в своём репертуаре», объявляет ведущий и отведя руку в сторону, низко кланяется. Эрид Клартонг тут же пытается вырвать пару волосков из его затылка. Сливки прогнившего общества вновь заходятся от хохота.

Ведущий доводит под руку комика до дутого кожаного кресла, по дороге они пинают друг друга коленями под ягодицы. Люди в зале смеются не переставая. Усаживает рядом с Грароздаром.

«Ну теперь-то вы видите, что за человек сидит рядом с вами», укоризненно говорит ведущий. На заднем плане Эрид Клартонг безостановочно корчит рожи, не переставая смешить зрителей.

Детектив оглядывается на него брезгливо, бросает презрительно: «Вижу!»

«И вы ни о чём не хотите его попросить?»

«Нет. А должен?»

«Конечно! Дурак!!!» выкрикивает ведущий. На экранах телевизоров по всей стране можно видеть, как Грароздар вцепляется в мягкие подлокотники кресла, будто хочет вскочить, зеленеет-таки от гнева. Ведущий после многозначительной паузы продолжает: «Дурак тот, кто не возьмёт у прославленного комика автограф!»

Он подбегает к Эриду Клартонгу, падает на колени, заломив в мольбе руки, вопит: «Ну дайте, дайте же мне ваш автограф!»

Камера наезжает на ведущего сбоку, он поворачивается к ней, подмигивает: «Это я так изображаю то, что сейчас должен делать детектив Грароздар!»

Эрид Клартонг вытаскивает из нагрудного кармана ручку, роется по карманам в поисках листка бумаги, но извлекает только кружевные трусики, бюстгальтеры, панталоны до колен. Публика валится со стульев от хохота. Наконец говорит: «Я знаю, что делать!»

Он садится в кресло, снимает правую туфлю, вынимает стельку, нюхает. Отдёргивает нос, отводит руку как можно дальше, держа стельку кончиками указательного и большого пальцев. Гости смеются, у некоторых смех перерастает в какую-то животную икоту. Эрид Клартонг всё-таки кладёт стельку себе на колено, расписывается.

Ведущий благоговейно принимает стельку ладонями рук, несёт к детективу. Камера долго не показывала его, за эти секунды он изменился. Лицо побагровела, струи пота текут со лба, с висков, зубы крепко сжаты, края верхней губы опасно поднялись. Ногти левой руки терзают обшивку кресла, правая то и дело дёргается к сердцу, на самом деле туда, где в кобуре скрытного ношения покоится револьвер.

«Ну что же вы не берёте?», удивлённо спрашивает ведущий.

Сильнейшая борьба отражается на лице Грароздара: пристрелить ублюдка прямо сейчас, или потом, когда не будет миллионов свидетелей? Ведущий не понимает, что играет с огнём.

На заднем плане видно, как Эрид Клартонг веселит народ.

«Астматик», кричит он, сильно надувает щёки, закатывает глаза, хватается за горло.

«Бабка, которая ожидает афтаназии», кричит он, сдвигает челюсть на сторону, сгибается и ковыляет.

«Паралитик», кричит он, широко раскрывает рот и пускает на подбородок струйку слюны. Она стекает, вытягивается, срывается. Комик пытается поймать её, смешно дёргая руками, пачкается.

«Грароздар», кричит он, разводит в стороны руки с растопыренными пальцами, разевает рот, часто хлопает веками. Водит головой, отшатываясь в испуге от камер и прожекторов.

«Элита» общества впадает в безумие, все хохочут, топают ногами, бьют кулаками по столам так, что подпрыгивает посуда. Кто-то валится под стол, утягивая за собой скатерть.

Эрид Клартонг кланяется зрителям, на три стороны света. Теперь уже он в центре внимания, а на заднем плане видно, как ведущий пытается задержать уходящего детектива, тот отталкивает его.

«Ну что ж, наш недалёкий детектив не захотел брать автограф Эрида, поэтому я оставлю его себе!», радостно кричит ведущий. «Эрид, покажи нам что-нибудь весёлое!»

«Умирающий ребёнок!» кричит Эрид Клартонг и юродствует, а элита общества помирает со смеху.

Неожиданно от выхода возвращается Грароздар, заслышавший последнюю фразу, которая и перевесила чашу терпения, кричит: «Кто-нибудь читал Оруэлла? Не разберёшь, где люди, а где свиньи!»

Эрид Клартонг задыхается от возмущения — его прервали! Ведущий теряет дар речи. Элита, — богатенькие уродцы, моральные извращенцы, воры, продажные дельцы, жадные купчишки, — негодующе вопят.

Из фойе уже бегут охранники, набрасываются со спины на детектива, он перебрасывает одного через себя, ударяет другого кулаком в солнечное сплетение.

Режиссёр переключает все камеры, ища ту, в кадре которой нет потасовки. Напрасно, все операторы хотят её видеть и запечатлеть для своего домашнего архива, потому повернулись и снимают крупным планом.