Александр Малеев - Отклонение или Лал-Земля-Лал. Часть 1

– Ну, что застыл? Проходи, гостем будешь, – улыбнулся старик.

Мальчик прошёл дальше в комнату и остановился, с напряжённым любопытством наблюдая за хозяином дома, который сразу же занялся какими-то домашними делами. Старик принёс из дальнего угла кувшин, налил из него молока в глиняную кружку с обломленной ручкой, аккуратно, стараясь не обронить крошек, отрезал кусок хлеба, достал из печи чугунок с какой-то, вкусно пахнущей похлёбкой и поставил всё это на стол. Рядом с чугунком он положил большую деревянную ложку, искусно вырезанную и расписанную красными и чёрными красками.

– Садись, – пригласил старик, указывая рукой на табурет и садясь на другой, как раз напротив мальчика. – Я-то уже поужинал, а ты давай, ешь.

Мальчик сел за стол и с жадностью набросился на еду, но тут же опомнился и, бросив на старика быстрый взгляд, взял себя в руки и начал есть степенно, не спеша. Старик ничего не сказал, спрятав в бороде невольную улыбку и делая вид, что полностью занят небольшой масляной лампадкой, которую пришло самое время зажечь.

Насытившись, мальчик отодвинул чугунок, положил ложку, с благодарностью посмотрел на старика, что-то сказал и кивнул головой.

– На здоровье, – ответил старик. – А теперь, давай знакомиться, – он толкнул себя пальцем в грудь. – Меня зовут дед Бор.

Мальчик тоже толкнул себя в грудь:

– Кодин.

– Ну, вот и хорошо, Кодин, – улыбнулся старик. – Выходит, познакомились.

*****

Дэн, с группой мужчин, разместившись на краю просторной лужайки, в тени раскидистого дерева, медленно потягивал тёплое кисловатое вино в ожидании следующей пары бойцов. Все эти мужчины были воины и состояли на службе герцогу, в его дружине. Сейчас же, они наблюдали за показательными боями разбившихся на пары претендентов в дружинники, громко обсуждая ход каждого поединка.

Подобные состязания претендентов или, как их ещё называли, отборочные турниры проходили в посёлке каждое первое число каждого полугодия, невзирая на погоду. Да и, вообще, невзирая ни на что. Разве что война, то есть полное отсутствие судей. Молодёжь, землепашцы, решившие сменить плуг на меч, все те, кто, уже считаясь воином, по тем или иным причинам, пока ещё не был зачислен в дружину, выходили показать свою силу, ловкость, своё умение владеть оружием и то новое, чему они научились за последние полгода, добиваясь главного приза – признания.

В такие дни, которые, как-то, сами собой, превратились чуть ли не в праздничные, страсти кипели не только на специально подготовленной площадке, отделённой от зрителей широкой белой полосой, где запакованные в защитные костюмы соперники сходились в далеко не шуточных поединках, но и за пределами круга, где и простые обыватели, и бывалые воины, разгорячённые местным вином и заключёнными пари, до хрипоты в горле, то ли друг другу, то ли сами себе, пытались доказать преимущества того или иного кандидата, эмоционально приветствуя каждый точный удар.

Вот, какой-то недавний крестьянин, ловко орудуя самой обыкновенной дубиной, мощным ударом свалил на землю вооруженного мечом юношу, чем вызвал целую бурю среди уже изрядно разогретых зрителей. Кто-то плевался, а кто-то чуть ли не прыгал от восторга.

– Этого берём, – сказал Дэн, и один из воинов пошёл пригласить победителя к себе.

Толпа уважительно замолчала.

Дэн положил руку на плечо сидящего рядом с ним подростка, который с жадным вниманием наблюдал за происходящим.

– Скоро уже и ты, сынок, должен будешь выйти в этот круг, показать, чему я тебя учил.

– Я готов, отец.

– Ишь ты, какой скорый, – усмехнулся Дэн. – Тебе ещё немного подучиться надо, да и подрасти.

– Но я готов, отец.

– Мне лучше знать, – отрезал Дэн.

– Да, отец, – разочарованно согласился подросток.

Дэн улыбнулся и похлопал подростка по плечу.

– Потерпи, Луан. Время оно быстро идёт.

*****

В просторную, отделанную в мягких, розовых тонах и выходящую большими, квадратными окнами в сад комнату, доверху наполненную старомодным излишеством и парочкой свежих гобеленов, быстро вошла, скорее высокая, чем среднего роста, девушка. Она была одета в длинное, цвета безоблачного неба, изготовленное из какой-то невесомой, немного переливающейся ткани и щедро усыпанное бриллиантами платье, тонко подчёркивающее всю стройность и безупречность её фигуры. Каскад струящихся, вьющихся в локонах, золотых волос тяжело ниспадал на её полуобнажённые плечи. Огромные, бездонные, как океан, голубые глаза, окружённые короной длинных, вздрагивающих ресниц, излучали свет молодости и самой жизни. Коралловые, по-детски припухшие губы были плотно сжаты, что как-то не вязалось с её лучезарной внешностью и придавало вид слегка обиженного ребёнка. Она перешагнула порог и на мгновение остановилась, устремив взгляд на, гораздо проще, но тоже изысканно одетую, черноволосую девушку, которая сидя на диване и уткнувшись лицом в ладошки негромко всхлипывала.