Сергей Соколов - Лестница на Эверест. Повесть-аллюзия

Нас вместе с учителем было пятеро. По мере того, как по предсказанию Малена-Далена, число посещающих факультатив подростков уменьшалось, мой интерес в целом к индустрии эстетерринга, напротив, возрастал. Пока мы огибали бесконечные холмы с виноградниками, я поинтересовался:

– Учитель, правда ли, что в основу отрасли легло открытие профессором Симоном геномодифицирующего бальзама – перугена?

Мален-Дален улыбнулся, очевидно, вспомнив что-то забавное. Мы сбились в плотную кучку вокруг учителя в предвкушении очередного рассказа о малоизвестном, не из учебника, случае.

– А я ведь был знаком с Марком Анри и довольно коротко. Да, перуген его детище, и историю создания знаменитой жидкости, пусть и приглаженную, вы легко отыщите на ресурсах Большого Информаториума.

Я же могу сказать, что перугена вообще могло не быть. Марк взялся за эту работу, то есть, за модификацию волосяной растительности на живом организме, будучи в долгах, как в шелках из-за прошлых неудач. Он убедил спонсоров, а красноречия ему не занимать, в перспективности проекта. Однако исследования затянулись, деньги кончились вместе с теоретической обоснованием возможности синтеза, и практика подвисла. Выживать лаборатории помогали какие-то мелкие заказы. Марк был в отчаянии и бегал по Кейптауну с протянутой рукой.

Я тогда занимался на юге Африки флюоресцентными этюдами. Познакомились случайно, подружились. И вот, он мне рассказывал, что всё изменилось после его интервью какому-то женскому телеканалу. Он там что-то напел и приукрасил, а в результате…

В результате, видать, в нужные уши попала новостная информашка. Нашёлся солидный спонсор; прочувствовал он своими коммерческими фибрами золотоносную руду; проняло его от мысли, что приёмы добычи маржи меняются, а источником теперь будет не только прекрасный слабый пол. Марк любил вспоминать про свою шутку «Поголовно!».

Деньги потекли рекой, и перуген был создан.

А уж что началось после публичной демонстрации первых образцов Кейптаунской лаборатории динамического генопрограммирования!

Реакция остального делового мира была молниеносной. Профессионалы привлекли к работе профессионалов, в результате чего, народилась и поныне бурно развивается отрасль эстетерринга. В короткий срок, буквально в одночасье, она подмяла под себя всю прежнюю индустрию товаров и услуг ухода за волосами, бесцеремонно вторглась в смежные области. Разумно и тонко применила малозаметные методы контроля за формированием модных трендов и безусловного следования эти трендам самых широких слоёв потребителей, то есть нас с вами.

– А что же профессор Симон? Разбогател?

– Профессор Симон вскоре умер, отравившись напитком, сделавшим его знаменитым. Индивидуальная непереносимость, битый наследственный ген. Не бойтесь, проблема давно решена.

Наконец, мы пришли к дому-музею. Вокруг царила чистота и безлюдье, не считая инета, который протирал тряпочкой мемориальную доску на фасаде дома между двух низко посаженных окон. Он же оказался экскурсоводом и рассказал нам о жизни маленького Марка. Мы возложили к памятной доске принесенные цветы и засобирались в обратный путь, когда инет вынес пять сувенирных медалей.

На аверсе был отчеканен профиль генетика, а на реверсе – то ли девиз, то ли изречение, то ли цитата:

Populus nesciunt quid faciunt

К чему эти слова, я не понял, но, взглянув на выражение лица учителя, не стал ни о чём расспрашивать.

Дорога к дому, не секрет, всегда короче, а за разговорами, тем более. Мален-Дален вернул лицу нормальный вид и обратился к нам:

– А теперь я вас спрошу. Кто из присутствующих видел свой натюрель?

Мы в недоумении переглянулись. Шутка преподавателя была на грани фола и уж точно за гранью допустимой откровенности в общественных местах. Всё равно, что обсуждать запах изо рта.

Я неуверенно заговорил:

– Не знаю, учитель, стоит ли… Не припомню случая, чтобы пришлось, тем более, захотелось воспользоваться «Перугеном ISBN 0», как известно, возвращающим растительность к первоначальному виду с учётом возрастных изменений организма.

Правда, случались в моей жизни несколько эпизодов, когда в силу обстоятельств до ближайшей симотеки пять пар лаптей сносишь. На такой облом в моём кармане всегда лежит спасительная шапочка, а что под ней на голове вырастает – не знаю и знать не хочу.

Такого правила придерживается подавляющее большинство современных людей, и я считаю это оправданным. Рациональнее управлять процессом, чем пускать его на самотёк и сокрушаться плачевным результатом.